Три мудреца в одном тазу. Александр Рудазов

смотрел на разложенные перед ним мобильники. Восемь экземпляров – его собственный, Грюнлау, Зинаиды Михайловны, Гены, Валеры, Светы и две штуки Колобкова. Они все прекрасно работали, но связи не было. Тихо, как в могиле.

      – «Самсунг» – туфта, «Билайн» – туфта, «Мегафон» – тоже туфта, – авторитетно заявил Колобков. У него ужасно болела голова, а от этого он всегда начинал путать фирмы с тарифами. – Все дрянь, все можно выкидывать, не покупая. Ломаются постоянно и с тарифами жульничают. Есть только одна надежная фирма.

      – И какая? – с сомнением посмотрел на него Чертанов.

      – Гы-гы, Серега, если б я знал… Я б тогда только ей и пользовался. А так, видишь, хожу с «Нокией», как лох педальный. Хотя «Нокия» как раз самая дрянная дрянь – у них не телефоны, а колбаса собачья! Ни хрена работать не умеет никто! Ну, кроме меня, – добавил он, немного подумав.

      Угрюмченко возился с лагом – поразмыслив, все решили, что лучше уж куда-нибудь плыть, чем стоять на одном месте и ждать неизвестно чего. И гидродинамический, и гидроакустический лаги работали нормально, скорость соответствовала норме. Так что хотя бы некоторые приборы продолжали службу, как ни в чем не бывало.

      Хронометр тоже не помышлял о бунте. Согласно его показаниям, в Гринвиче сейчас было десять часов утра. И остальные часы тикали, как положено. У пунктуального Грюнлау, подводившего часы с каждым меридианом, – девять утра. У расхлябанного Колобкова, по-прежнему живущего по часовому поясу Москвы и Питера, – час дня. У Петровича, уронившего вчера свои ходики в бассейн, – семь часов вечера.

      Негодуя на спутниковую навигацию, Фабьев полез за секстантом. Но еще на полпути чертыхнулся и махнул рукой – за отсутствием на небе солнца секстант также стал бесполезен. Оставалось дожидаться ночи, чтобы сориентироваться по звездному небу. Правда, Фабьев был настроен пессимистично, подозревая, что неприятные загадки еще только начинаются…

      Он оказался прав. Уже за обедом обнаружилась парочка новых сюрпризов.

      – Курицу пережарила! – ворчал Колобков, наворачивая на вилку спагетти. – Лапшу переварила!

      – А вы бы, Петр Иваныч, сами сготовили чего, вот я б на вас посмотрела! – огрызнулась Матильда Афанасьевна. – Я тут вся на нервах! Заманили нас куда-то к черту на рога, и сидите, курочку кушаете!

      – А что я должен делать? – удивился Петр Иванович.

      – Петя, ну ты же у нас капитан, вот и думай, – мягко попросила жена.

      Колобков стянул с плешивой макушки капитанскую фуражку, купленную аккурат перед отплытием из Санкт-Петербурга (чисто ради форса), и мрачно на нее уставился. Впервые до него начало доходить, что капитан – это не просто человек, картинно стоящий на мостике и глядящий вдаль. Капитан на судне – царь и бог, все ему подчинены, но и он отвечает за всех и каждого. Любая возникшая проблема – это прежде всего проблема капитана.

      Конечно, в навигации Петр Иванович не понимал абсолютно ничего. Но зато у него имелся обширный опыт руководящей работы. А от хорошего капитана в первую очередь требуется именно это – умение управлять людьми.