Три мудреца в одном тазу. Александр Рудазов

завязку. Мы и так с запасом брали, а в Лиссабоне еще и заправились. На кругосветное путешествие хватит. Только куда идти-то? В какую сторону? Черт его знает, где мы есть…

      – Вадик, ну-ка, сбегай, принеси папе бинокль, – скомандовал Петр Иванович. – Чичас сориентируемся.

      – Вон там вроде точка какая-то, – указал Сергей. – Во-о-о-он там…

      – У молодости глаза зоркие, – поскреб коротенькую бороду Фабьев. – Я вот ни черта ни вижу… В какую, говоришь, сторону?

      – Это вроде птица какая-то… – прищурился Чертанов. – Альбатрос, что ли?

      – Если альбатрос, плохо, – глубокомысленно кивнул штурман. – Альбатросы в открытом океане летают, на лету спать умеют. Вот если б чайка или буревестник…

      Бинокль до сих пор не появился, и отец отправил Гешку поторопить брата. Теперь без вести пропали уже оба. Зато вместо них появилась Оля в обнимку с клеткой. Из-за прутьев ехидно поблескивали красные глазки Рикардо – сирийский хомячок с явным злорадством взирал на перебинтованный палец Петра Ивановича. Тот тоже вспомнил вчерашнее и сердито наморщил нос.

      – Ко мне его не подпускай, – предупредил он. – Он отведал человеческой крови! Теперь это хуймяк-людоед!

      – Пап, он ее уже раз сто отведал, – фыркнула Оля. – Он у меня всех подружек перекусал, Гешку с Вадиком раз по пять, маму…

      – Кусючий зверек… – неодобрительно закивала Зинаида Михайловна.

      – …Светку, дядю Сережу, дядю Гену, дядю Валеру, дядю Гюнтера, дядю Васю, дядю Петровича…

      – Слушай, а ты его вообще кормишь? – усомнился папа. – Или он у тебя уже на подножный корм перешел? Сам себе мясо, что ли, добывает?

      – Она боевого хомяка воспитывает, – сообщил Вадик, наконец-то доставивший отцу заказанный бинокль.

      – Ага, вот еще мы одного купим, будем их стравливать, – добавил Гешка.

      – Не будем! – надулась Оля, прижимая к животу драгоценную клетку. – Я вам Рикардо не дам!

      Близнецы переглянулись и захихикали. Разрешения у младшей сестры они спрашивать не собирались.

      – Мама, скажи им! – поняла их коварные намерения Оля.

      – Пусть папа скажет, – вынесла дипломатическое решение Зинаида Михайловна. Вчера вечером она наконец-то дочитала книжку Арлин Дэниэлс и взялась за Дейла Карнеги. Феминизм получил отставку – его место заняло правильное детское воспитание. – Петя, скажи им!

      – Ая? – отозвался Колобков, не отрываясь от бинокля. – Зинульчик, не тревожь меня зря. А то вдруг война, а я уставший?

      Его слова оказались пророческими.

      – Смотри, папа, какая птичка! – восторженно вскрикнула Оля, задирая голову. Сверху донесся резкий свист рассекаемого воздуха.

      – Ема-а-а!!! – взревел Гена, отшвыривая Колобкова в сторону. Из бинокля вылетела и укатилась линза.

      А на то место, где только что стоял директор «Питерстроя», спикировала какая-то крылатая тварь. Когти клацнули в воздухе. Последние несколько минут никто не смотрел на небо, а зря – «альбатрос» оказался совсем не птицей…

      Промахнувшись,