Три мудреца в одном тазу. Александр Рудазов

ты нас еще русскому языку поучи, немчура, – хмыкнула Матильда Афанасьевна. – А где Зиночка?

      – В солярии с Олей, – ответила Света. – Мама загорает, а Оля в бассейне сидит.

      – Ну чего ей надо? – простонал похмельный Петр Иванович, придерживая голову, чтобы не раскололась. – Атлантический океан, солнце, благодать, а она в солярии валяется! Говорил же я, надо было вместо него бильярдную устроить!

      – О, это вряд ли бы получиться – бильярд в качка играть невозможно, – не согласился Гюнтер.

      – Ну или еще чего-нибудь. Парилку, например… Покурить, что ли, пойти…

      Колобков вышел, одной рукой зажигая папиросу, а другой отвешивая отеческий подзатыльник врезавшемуся в него Вадику.

      – Здоров, Серый, – сунул ему мозолистую ладонь Петрович, усаживаясь рядом. – Что ж ты теще хозяйской весы не починил-то?

      – Так они правда сломались? – поразился Сергей.

      – Не-а. Я их просто на полста единиц назад перевел. Вот и получилась из тещи балерина. Ты вот, будем говорить, парень молодой, поджарый – ты на сколько тянешь?

      – Где-то шестьдесят два… – задумался Чертанов.

      – А теперь, значит, всего двенадцать. А я двадцать девять. Дистрофики мы с тобой, Серый, поправляться нам надо! – заржал Петрович, залпом опрокидывая стакан темно-красной жидкости. И скривился – это оказалось не вино, а всего лишь вишневый сок.

      – Иваныч тут? – вошел в кают-компанию Фабьев.

      – Покурить вышел. А что?

      – Пошли в рубку. Там чертовщина какая-то творится. И его позовите.

      Сергей насторожился. Выходит, не у него одного странные ощущения. Значит, что-то и в самом деле не в порядке. Они с Грюнлау и Угрюмченко бросили недоеденные завтраки и торопливо последовали за Фабьевым.

      На первый взгляд, все было в полном порядке. Видимость, правда, плохая – все заволокло густым туманом. Но все остальное вроде бы в норме.

      – Василь Василич, а ты чего двигатель заглушил? – вошел в рубку Колобков.

      – Пока не разберусь, что здесь происходит, судно никуда не пойдет, – безапелляционно заявил штурман. – Иваныч, ты ничего странного не замечаешь?

      – Да все вроде нормально… Утро только быстро как-то наступило. А так… А чего у тебя не в порядке?

      – Компас отказал, – сжал губы Фабьев. Для него любая поломка на доверенном судне была как нож по сердцу. – Все вроде в порядке, а не работает. Сами смотрите.

      Все посмотрели – стрелка даже не думала показывать на север. Вместо этого она медленно вращалась по кругу.

      – А это гирокомпас или магнитный? – спросила умненькая Светочка. – Может, Гешка с Вадиком магнит подложили?

      – Гиро. Но магнитный тоже отказал, – открыл коробку Фабьев.

      Да, у магнитного компаса стрелка точно так же вращалась по кругу. Причем абсолютно синхронно с коллегой. Создавалось такое впечатление, что и географический, и магнитный полюса начали кружиться вокруг «Чайки». Или, наоборот, «Чайка»…

      – А мы точно не движемся? – озвучил эту