Три мудреца в одном тазу. Александр Рудазов

замахал руками Петр Иванович. – Ты что, Гюнтер, какие счеты? Русский и немец – братья навек, имя одно на двоих – человек! Мы же вместе воевали! Мы с вами, а вы с нами!

      – О да, совместный война есть объединять народы, – согласился Грюнлау, пряча портмоне обратно.

      – Солнышко мое, ну почисть мне рыбку! – заныл Колобков, отчаявшись разорвать воблу самостоятельно.

      – Сколько раз я тебя просила не называть меня солнышком? – сухо уточнила жена, сдвигая солнечные очки на переносицу. – Я не желтая, не горячая и не круглая.

      – Рыбка? – предложил вариант Колобков.

      – Я не мокрая, не холодная и без плавников.

      – Птичка?

      – Перьев нет, летать не умею, птенцов не высиживаю.

      – Зайка?

      – Уши у меня не длинные, морковь не люблю, в норе не живу.

      – Пупсик?

      – А это вообще маразм какой-то! – решительно отказалась Зинаида Михайловна. – Петя, такие выражения унижают достоинство женщины!

      – И ничего не унижают, – не согласился Петр Иванович. – Зинульчик, это ж я любя!

      – Петя, Арлин Дэниэлс совершенно однозначно доказывает…

      – Тьфу, начиталась всякой белиберды! – возмутился Колобков. – Они там в Штатах все сумасшедшие!

      – А ты сам почитай! – протянула ему книгу в яркой обложке жена. – Вот, на, возьми! Тут доказывается, что мужчина и женщина должны быть равными! Понимаешь? Когда мужчина целует женщине руку, этим он ее унижает – дает понять, что она всего лишь женщина!

      – Я не есть согласен, фрау Зинаида, – нерешительно вмешался Грюнлау. – Мне кажется, это есть совершенно наоборот.

      – Да? А почему же тогда женщины мужчинам руки не целуют?

      – А почему женщины не бреются? – хмыкнул Колобков. – Зинульчик, ну откуда ты этого набралась?

      – Оттуда. Вот, возьми, сам почитай, поймешь.

      – Да не читаю я по-английски! – предпринял слабую попытку сопротивления Петр Иванович. – Я к языкам неспособный!

      – А плохо! Вот смотри – ты знал, что кардиологи лечат мужчин и женщин по-разному?

      – О, разумеется! – оживился Грюнлау. Ему как раз два месяца назад сделали операцию на сердце. – Герр Бутенхофер рассказывать мне, как там все есть устроен! Корональный давлений…

      – Он говорил, что мужчинам и женщинам эти операции делают по-разному? – недоверчиво спросила Колобкова.

      – О да, говорить. У женщин несколько другой сердцебиений из-за месячный и другой отличий. А что, это есть плохо, фрау Зинаида?

      – Но это же сексизм! – возмутилась та. – Почему не делать женщине такую же операцию, как мужчине?! Вот Арлин Дэниэлс тут насчет этого пишет…

      – Фрау Зинаида, женщин можно сделать такой же операций, как мужчин, – поспешил перебить ее Грюнлау. – Только женщин от этого умрет.

      Зинаида Михайловна Колобкова открыла рот… и так и замерла. Похоже, насчет этого в книге американского классика феминизма ничего не говорилось. Она прищурилась в сторону герра Грюнлау – заподозрила,