Дни силы и слабости. Новая антиутопия. Юлиана Яроцкая

зашел старичок-учитель. Он представился, а потом начал рисовать что-то на белой доске. Маркер со скрипом рассекал гладкое пространство. Линии. Полосы. Черная линия встречается с красной.

      Старичок рассказывал что-то об административном устройстве города Ж. Тема интересная, но Матильда плохо слушала. Она была оглушена тем, что все не так. Не так, как она мечтала. Справедливости нет. Еще и этот мальчик за соседним столом ни с того ни с сего достал из рюкзака бутерброд и уминает его, всем своим видом выказывая невоспитанность. Сейчас старичок заметит и сделает замечание. И отберет бутерброд. А потом дорисует на белой доске таблицу, впишет в нее строки про структуру органов власти и расскажет о финансовом контроле. Это обязательно. То же самое, что можно прочесть в энциклопедии, только нуднее и дольше. Ничего нового.

      Матильда повернула голову и уставилась в окно. Снаружи была по-прежнему восхитительная погода. Начался обратный отсчет до конца учебного дня, когда придет Сенк и заберет ее домой. А тех детей, которые живут далеко и не могут каждый день ездить на учебу, уведут в специальное детское хранилище, где они будут есть и спать до следующего дня. А на выходных поедут к родителям.

      Матильда вздохнула и принялась рисовать фломастером слона, прямо на столе, пока противный мальчик с бутербродомне увидел и не нажаловался учителю.

      Потом в их комнату пришла женщина с острым подбородком, вытерла таблицы старичка на доске и написала вместо них примеры на вычитание. Матильда любила математику, но считать, сколько яблок останется в паровозе, если положить восемь и выкинуть три – это же детский сад. И если это актуально для других пятилетних мальчиков и девочек – то что она делает среди них?

      Посреди урока женщина с острым подбородком, имя которой Матильда даже не запомнила, внезапно чего-то от нее потребовала. «Реймер! Встань и ответь, сколько яблок останется в паровозе, если…». На доске примитивные рисунки яблок перемежались числами и стрелочками. Матильда ответила – таким же нарочито скучным голосом, каким вещала женщина с острым подбородком. Пусть увидит себя со стороны. Но пародию восприняли всерьез. «Правильно», – Матильде разрешили сесть и не трогали до конца урока. С чувством юмора взрослым тоже не везет. Можно было возобновить рисование слона.

      Женщина с острым подбородком не вызвала Матильдиного интереса. Как и сменившие ее мужчина с глобусом и девушка со стопкой учебников, она не сказала ничего уникального. Ничего исключительного. Ничего такого, ради чего стоило бы здесь сидеть. Дома уютнее. Собаку можно гладить. А по вечерам приходит с работы Сенк и рассказывает ей, почему созвездия меняют свое положение на небе в разное время года. Или почему лист бумаги нельзя сложить больше семи раз. Или как ток, попадающий в лампочку, превращается в свет.

      В конце первого школьного дня, когда погашенные нагрузкой дети разбрелись кто куда, Матильда решила расставить все точки