Дни силы и слабости. Новая антиутопия. Юлиана Яроцкая

на лапу саблезубому тигру. Ужасающе и маловероятно. Полицаи по-своему красноречивы. Изобретательны. Охотники до дешевого веселья. Но придраться к Сенку всерьез все не удавалось: у него был разработан кодекс игрока, который он чтил – и пытался тому же научить Матильду. Никаких проблем с законом. Вообще никакого закона. Мрак и пережитки гнилой империи. Младшая сестра – надежда на светлое будущее. Сенк был невероятно горд собой из-за нее. Этому юному созданию предполагалось передать навыки и «все свое мастерство», хотя оба знали, что их деятельность никогда не станет чем-то посерьезней хобби. Для Сенка это способ не терять форму. Для Матильды это – пока еще – просто игра. Для нее еще все – игра. Один сплошной преферанс. Но в процессе этой игры Сенк намеревался обучить ее всему, что потребуется для выживания в самых скверных экономических условиях. В таких, в каких не раз оказывался он сам. Пока вокруг есть люди – с ними можно договориться. Пока возможен договор – возможна и сделка. Без высокого положения в политической пирамиде, без богатой родни в самых верхах современного общества выжить можно только так. («В противном случае, тебя ждут очереди за кислородом и безработица до конца твоих дней. Запомни: всегда, всегда надо сучить лапками. Иначе утонешь»).

      0.5. Черный Рынок

      Они оделись, вышли из дому и направились вниз по бульвару Диджеев. За спальными районами начинались трущобы, за ними – Окраина. Окраина всегда была эпицентром криминальной жизни, оранжереей для беспредела. Обыватели сюда заглядывать боялись, представители правопорядка – ленились, а официально эта территория была объявлена пустой и бесполезной. Здесь было меньше камер, чем в центре. Больше мусора. Власть, как и полагается, закрыла на Окраину глаза.

      Жить рядом с Окраиной считалось не столько признаком плохого вкуса, сколько халатностью по отношению к собственной жизни. Сюда не доходил ни общественный транспорт, ни уважающие себя заведения. Из магазинов встречались только редкие киоски с пивом и хлебом, иногда – только с пивом. Квартиры в обветшалых домах рядом с Окраиной занимали только самые бедные, больные и никому не нужные граждане города Ж, – студенты государственных ВУЗов, врачи государственных поликлиник и рабочие государственных фабрик. О грабеже и убийствах, произошедших рядом с Окраиной, никто не писал ни в газетах, ни на интернет-порталах: это никого не интересовало. Если тебя убили на Окраине – значит, ты настолько никчемен как человек, что и трубить о твоей смерти незачем. Смерть – это слишком дешевая информация. Газетчики же предпочитают продавать информацию дорогую. Вот если бы на Окраине застрелили дочь министра – вот это да, вот это вкусно. Проблема лишь в том, что дочь министра никогда в здравом уме не окажется даже рядом с Окраиной. Хорошо, если дочь министра вообще слышала о существовании Окраины.

      Бульвар Диджеев спускался как раз к той части вышеописанного содома, в котором по тамошним меркам было людно и относительно прилично. Здесь, почти в двух шагах от своего