Отречение. Мария Донченко

чем на Казанском…

      Договорить он не успел.

      – Ну ты и сволочь… – выдохнула Аня, хватая куртку с вешалки.

      – Сволочь, – подтвердил Максим, – а ты думала – в сказку попала? Сейчас другое время, деточка. Бизнес, Анечка. Бизнес делает каждый, кто как умеет. Я вот – на съёмках девочек, а кто-то…

      Аня всхлипнула.

      – Максим, а как же ребёночек? – попыталась она ухватиться за последний аргумент.

      – И что? Тебе денег дать на аборт? Сама виновата. Давай, давай, – бывший любовник похлопал Аню по плечу, – иди, дорогая. Будет нужен заработок – обращайся, поможем по старой памяти, спрос найдётся. Чао! – дверь артистично захлопнулась.

      «Чао!»

* * *

      Лифт послушно выполнил отданную команду, доставив пассажирку, и двери распахнулись на нужном этаже.

      За деревянной дверью на лестницу что-то возбуждённо обсуждали приглушённые голоса.

      Аня резко толкнула скрипучую зелёную дверь.

      – Насчёт завтрашнего дня… – говоривший прервал речь и обернулся в её сторону.

      На площадке стояла Юлька и двое незнакомых парней. Впрочем, одного из них Аня уже однажды видела – это он, кажется, как-то спрашивал у неё дорогу до метро.

      Сигарета, одна на троих, тлела на краю подоконника возле служившей пепельницей консервной банки, там, где обычно курил Юлькин отец.

      Все трое обернулись к распахнутой двери.

      – Что вы тут! – выкрикнула Аня. – У вас тут лестница не купленная!

      Юлька только удивлённо хмыкнула, подёрнув левым плечом.

      – Спустимся на этаж ниже? – предложил тот парень, который спрашивал у Ани дорогу. Второй кивнул.

      – Пойдём вниз, Юленька? – спросил он бережно, девушка кивнула, и вся компания направилась по ступенькам на нижнюю площадку.

      – Это кто такая? – услышала голос Аня.

      – Соседка, – пояснила Юлька, – вместе в школе учились. Теперь нашла себе хахаля-буржуйчика, обвешалась бриллиантами и считает себя круче всех в этой жизни. Не обращайте внимания.

      Дальнейший их разговор не был слышен с Аниной верхней площадки.

      Она вбежала в квартиру, не разуваясь, рухнула на кровать и расплакалась, уткнувшись лицом в подушку.

* * *

      Ветер гнал по небу тяжёлые рваные тучи, с раннего утра скупо поделившиеся с землёй мелкими колючими снежинками, которые так и не превратились в полноценный снегопад.

      Редкие лужи покрылись тонким ледком, который хрустел и трескался под ногами давивших его мальчишек.

      Мальчишки шли на спортплощадку играть в футбол – возможно, это были последние выходные без снега.

      Артём Зайцев сидел у окошка, подперев подбородок ладонями, и с тоской смотрел из квартиры вниз на приятелей. Полчаса назад они подходили под окна.

      – Тёмка! – кричали снизу. – Ты выйдешь?

      – Нет, – отвечал он, – меня загнали до вечера!

      Когда Артём простужался и его не пускали на улицу, он часто сидел у закрытого окна в шерстяных носках и, прижавшись к стеклу щекой, наблюдал за ребятами во дворе.

      Но утром седьмого