Отречение. Мария Донченко

парень её возраста. – Не подскажете, как пройти к метро?

      – Там остановка, – махнула рукой Аня, – до метро идёт автобус.

      Но парень медлил, не уходил.

      – Скажите, Вы же внучка Матрёны Петровны? Вас же Аня зовут?

      – Племянница, – ответила она уже зло и резко зашагала прочь, не оборачиваясь назад.

      Через пару минут Аня увидела восьмилетнего Артёма Зайцева, шедшего вдвоём с приятелем с футбольным мячом под мышкой.

      – Эй, – позвала она, и мальчишки остановились, – Тёмка, вопрос есть!

      – Чего тебе?

      – Слышишь, – Аня понизила голос, – ты не знаешь, что за люди собираются у моей бабки Матрёны и зачем? Твоя сестра к ней, кстати, тоже ходит. Кто это такие?

      – Знаю, – кивнул Артёмка, – но не скажу! Это, между прочим, большой секрет! – и мальчишки, видя недовольное Анино лицо, одновременно громко захохотали и побежали в сторону подъезда.

      – Смех без причины – признак дурачины! – только и крикнула им вслед Аня, убеждая себя, что не стоит портить настроение из-за каких-то малолеток.

      С другой стороны по тропинке шла в сапожках на каблучках Ирка.

      Шла она, как обычно в последнее время, с почты и, увидев Аню, свернула к магазину.

      …Поведение былых подруг Аню неприятно удивляло.

      Ни одна из них не стремилась разделить Анино счастье или хотя бы порадоваться за неё, нашедшую большую любовь.

      Юлька, которой она месяц тому назад бросила в лицо обвинение в зависти, относилась к Ане с полным безразличием, просто не обращала на неё внимания – она усердно ходила на начавшиеся занятия в институт, плюс была занята какими-то своими делами, по которым общалась с незнакомыми ей людьми и даже – надо же! – с бабкой Матрёной. Аню их дела, конечно, не интересовали, Аня догадывалась, что они ругают новую власть, но ей это было до ужаса скучно. Обидно было другое – то, что Юлька демонстративно секретничала. Да и чёрт бы с ней, с Юлькой, раз уж она нашла другую компанию…

      У самой Ани тоже начались занятия в институте, но за весь сентябрь она появилась там раза четыре, от силы пять.

      …Другое дело – Ирка. Вот уж от кого Аня не ожидала. Внешне порадовавшись за Аню в августе, Ирка изошла чёрной завистью и загорелась идеей выскочить замуж за иностранца – не столько даже затем, чтобы устроить свою жизнь, но чтобы доказать себе и окружающим, что она не хуже Ани.

      Ирка возвращалась с почты, отослав свои фотографии в редакцию очередного журнала. Теперь её жизнь протекала между почтовым отделением и фотоателье.

      Порывистый осенний ветер прижимал белеющую листовку к стеклянному павильону автобусной остановки.

* * *

      Марк Калныньш был младшим ребёнком в семье бедного латышского эмигранта. Возможно, из-за сходства судеб старик Келлер и относился к нему почти как к сыну – в юности отец Калныньша успел послужить во вспомогательных частях СС, а после, неизвестно какими путями оказавшись в Соединённых Штатах, перебивался случайными заработками и мелким воровством, безудержно пил и женился в начале пятидесятых на официантке из местного кабака,