Царь-Сторож. Эдуард Русаков

для меня ведь старается… хотя и тогда уж боялась: а сама я для него – не то же ли самое, что и гарнитур? Может, я ему для полного комплекта нужна, а вовсе не ради там чего другого? Ладно, терпела… Но когда я узнала, что он из-за проклятой экономии питался черт знает чем, голодал из-за этой машины – на фиг она нужна! – и цынгой заболел на этой почве, – тут уж мое терпение лопнуло! Мне даже противно стало, братцы, честное слово. Зачем мне такой жених? Никакой романтики, и вообще… Ну, согласитесь, цынга – это ж позорище!..

      – А когда вы должны идти в загс? – спросил Кузя, который внимательно слушал этот рассказ и даже про шашлыки забыл.

      – Послезавтра. Заявление месяц назад подали, а послезавтра расписываться надо.

      – Вы не ходите, – сказал Кузя очень серьезно.

      – Конечно, не пойду. Я же объяснила – мне такой экономист и страдалец не нужен.

      – Да-а, деградирует класс-гегемон, деградирует, – усмехнулся Валера. – Можно сказать, типичная история.

      – Чепуха, – буркнул Кузя. – При чем тут класс?..

      – Да, конечно, – согласилась Вика. – Все зависит от человека. Я в нем ошиблась… И когда я перестану ошибаться? Когда жизнь научит меня трезвости и мудрости?

      – Каркнул ворон: "Невермор!" – заметил Валера. – Оставь свои риторические вопросы. Давайте лучше шашлыки жрать. И выпить хочется.

      А я заметила, что Кузя стал какой-то уж очень задумчивый. И часто на Вику поглядывал. Взглянет – и тут же отведет глаза.

      Выпили, развеселились. Шашлыки немного подгорели, но аппетит у нас был зверский.

      Мне было хорошо рядом с Валерой. Я видела, что он "отошел" немного.

      Валера запьянел, сидел молча, и принимал, как всегда, изысканные позы, играя, вероятно, в английского лорда на загородной прогулке.

      Кузя раскраснелся и стал показывать свою силу и ловкость, обращаясь, в основном, к Вике. Он перерубил ребром ладони несколько палок, пробежался на руках по поляне, сделал сальто, а потом предложил Вике, чтобы она встала ему на живот и попрыгала.

      – Да ну, Кузя, что вы, ей-богу! – засмеялась Вика, отмахиваясь. – Я же вас растопчу!

      – У меня железный пресс, не бойтесь, – и Кузя лег на спину.

      Вика скинула туфли и осторожно встала на кузин живот. – И правда, железный, – прошептала она, и восторженно посмотрела на Кузю сверху вниз.

      – Пляшите! Смелее! – крикнул Кузя, багровея лицом.

      – Не устаю поражаться легкомыслию некоторых молодых девиц и потакающих им юношей, – надменно заметил Валера, прищурив глаза. – Сплошной моветон.

      – А что – и спляшу! – закричала Вика, и стала прыгать на кузином животе, чуть ли не отбивая чечетку. – Держись, Кузя!

      – Пляши! Пляши! – кричал Кузя, и сам отхлопывал ритм ладонями по земле.

      Вика соскользнула с его живота, споткнулась, упала рядом, захохотала и стала его щекотать:

      – Ах, Кузя! Вы просто прелесть что такое! Такой славный… такой смешной… Давайте выпьем на брудершафт?

      Кузя радостно согласился – они выпили и расцеловались.

      – Уф,