Царь-Сторож. Эдуард Русаков

любви. У меня была первая любовница. Жена соседа. Как в банальном анекдоте. Только одна деталь – я был совсем мальчишка, в девятом классе учился.

      А ему было за пятьдесят. А жене его – чуть меньше сорока. Соображаешь? Однажды я зашел к ним, хозяина не было дома, а жена его – была… Ну, что? Хочешь – расскажу – как все было в тот давний незабываемый вечерок? Хочешь – опишу все в мельчайших подробностях?

      – Нет, – быстро сказала я, и зажмурилась. – Не хочу.

      – А что так? Ты же хотела – о первой любви… ну, а если ее не было, первой любви? Если был мальчик – и сорокалетняя извращенная сука? Я бы сказал – первая учительница, – и он засмеялся. – Ах, стерва. Она меня чуть ли не с ног до головы облизывала… а потом конфеты покупала, вино, подарки всякие…

      – Замолчи! – крикнула я.

Глава десятая

      Дня через три Кузя с Викой пришли к нам и сообщили, что подали заявление в загс. Они оба прямо светились от счастья. Я обняла их, поздравила.

      А Валера был грустен.

      – Ну что же, братишка, – сказал Кузя, протягивая ему руку, – поздравь меня. Да ты что такой кислый?.. Может, недоволен моим решением?

      Валера горько усмехнулся.

      – Сегодня самый печальный день в моей жизни, – произнес он глухим голосом и вяло пожал руку брата. – Что ж, разумеется, я вас поздравляю… для вас это праздник… а для меня – соль на старую рану!..

      – Валера! – попыталась я его остановить.

      – Спокойно, Люся. Спокойно, – и он улыбнулся самой тоскливой своей улыбкой. – Не удивляйся, Кузя. Ты не виноват. Все правильно. Тебя понять можно. Но Вика, Вика…

      – А что? – испугалась Вика. – Я что-нибудь сделала не так?

      – Эх, Вика, Вика… – И Валера опустил голову, и слезы – слезы! – заблестели на его ресницах. – Короткая же у тебя память, Вика. Совсем забыла о том, что было когда-то между нами…

      – Было и прошло! – звонко сказала Вика, оглядываясь на Кузю. Тот, улыбаясь, кивнул.

      – Для тебя прошло, для меня – нет… – И он поднял на нее свои глаза, и я похолодела – это были глаза страдающего от неразделенной любви человека. – Что ж, дело сделано… теперь ничего не изменишь… Будьте счастливы!

      – Постой, погоди! – подскочила к нему Вика. – Я не пойму, не могу понять… – она вся тряслась, и голос ее дрожал. – Ты что, хочешь сказать… что ты… что ты меня любишь?..

      – Не все ли теперь равно? – И Валера пожал плечами, и махнул рукой. – Я сам виноват – скрывал любовь, прятал ее под маской цинизма… всё шутил, посмеивался, играл… вот и доигрался! Так мне и надо! – надрывно воскликнул он, вскидывая руки. – Так и надо! Получай свое, старый клоун! Смейся, паяц! Радуйся, дешевый актер, притворяйся теперь счастливым. Куда уж лучше – родной брат женится на любимой женщине… что может быть смешнее?..

      – Валера, я же не знал… – пробормотал растерянно Кузя, и беспомощно огляделся вокруг. – Почему ты не предупредил?

      – Почему, почему! Да потому, что я, видите ли, гордый! Потому что я идиот! – И Валера постучал себя пальцем по виску. – Потому что я, видите ли, хотел дождаться, когда