Кроме любви твоей. Любовь, пережившая 90-е. Ольга Маслова

которого она давно ощущала как более слабую и болезненную часть самой себя, и выросшем в доброго великана сыне, который вроде тоже был её частью, но, наоборот, более сильной и крепкой. Муж и сын с течением лет поменялись в её сознании местами: теперь муж требовал почти материнской заботы, а сын воспринимался как защитник и советчик. Мать любила Игоря ещё сильнее, чем когда он был маленьким. Тогда, в детстве, она его не баловала, зато теперь делала это при любой возможности. Относилась к нему едва ли не с пиететом. Молилась за него, восхищалась им, смотрела любящими глазами.

      Вот и теперь, когда он после завтрака возник из своей комнаты уже в форме —чёрной, строгой, которая ему, несомненно, шла, – мать умилённо прослезилась. Под её обожающим взглядом Игорь обулся в начищенные до блеска ботинки, надел шинель, взял свой кожаный портфель.

      – Пока, пап, – крикнул в сторону кухни.

      Отец бодро отозвался. Игорь наклонился и поцеловал мать в щёку. Родители были чуть выше среднего роста, а он «вымахал» с метр-девяносто. С детьми 70-х это почему-то случалось часто – вытягиваться выше своих родителей.

      – До вечера!

      – До вечера! – отозвалась она, радуясь тому, что сын, действительно вернётся уже вечером, а не через полгода, и что день проведёт в нескольких километрах от неё, а не где-то на Кавказе.

      Игорь вышел на улицу с непритязательным названием «Школьная» и пошёл своим обычным, с юности многажды повторённым маршрутом к станции метро «Чёрная речка». С личным автотранспортом у него дело обстояло так же, как и с личным жильём: Игорь подыскивал себе недорогой автомобиль, на завтра были намечены «смотрины», один из сослуживцев предлагал свою красивую, но капризную «Хонду Легенд».

      А пока Озеров шёл пешком по набережной Чёрной речки и едва ли не впервые в жизни сетовал на превратности погоды. Утро было холодное, с метелью и сильным ветром. Игорь думал, что возвращение домой слишком расслабило, изнежило его: ещё месяц назад он мог бы пробежать от дома до метро хоть в тельняшке. Даже вчера всё было в порядке, хотя температура воздуха опускалась ещё ниже. А сегодня у него совершенно заледенели руки, и к концу пути зуб на зуб не попадал.

      Через дорогу от входа в метро – Музей Военно-Морской академии им. адмирала Кузнецова и сама Академия. На излёте 80-х именно они, почти ежедневно встречаемые взглядом, пробудили в юном тогда Игоре желание стать военным. Конечно, это желание крепко держалось и на других «китах», из которых сам факт проживания в городе-герое Ленинграде был главным. Ещё советские книги и фильмы про то, что «есть такая профессия – Родину защищать»… Правда, учился он в другой Академии – Михайловской, уже в безрадостные и голодные годы перед миллениумом. Тогда им с родителями хватало на еду, но не более того. Вечерами Игорь «бомбил» на своей «девятке», и в туристический сезон, особенно в белые ночи, неплохо зарабатывал. Перед отправкой на Кавказ, сразу после выпуска из Академии, продал «девятку»,