Живой мертвец. Андрей Зарин

ты мой, – заголосила старушка, – вызволи! Кварташка совсем жить не дает. Вишь, понравилась ему моя Буренка, так дай ему! Так и цепится.

      – Ладно, ладно! Бумага при тебе? Здесь? Ну, отдай ее вот ему! – и обер – полицеймейстер пошел далее.

      Собственно, трудных дел или каких‑либо кляузных он никогда не решал, предпочитая сдавать их в свою канцелярию, но каждого просителя обнадеживал ласковым словом.

      – А у тебя, сударь мой, какая нужда? – спросил он у Брыкова.

      – Секретное дело, – ответил он поклонившись, – желал бы с глазу на глаз!

      Архаров с любопытством взглянул на него и, увидев на его лице напряженное ожидание, тотчас же согласился.

      – Ну, ну, подожди немного! – сказал он и стал обходить других просителей.

      Зал мало – помалу пустел. Архаров спросил последнего и ушел во внутренние покои. Брыков в унылом ожидании прислонился к стене, но подошедший к нему вскоре адъютант попросил его к генералу. Брыков вошел в обширный кабинет. Архаров, расстегнув сюртук, махал руками, чтобы размять затекшее тело.

      – А! Ты, сударь! Фу, фу! Ну и умаялся я нынче! Сколько народа этого! Дела! Ну, какой у тебя секрет?

      Брыков изложил свое дело и почтительно замолчал. Архаров выслушал, и вдруг его лицо расплылось в улыбке.

      – Ха – ха – ха, – засмеялся он, – выморочный, значит! Жив и будто мертв! Вот потеха‑то! Как же так Антон Кузьмич ошибся?

      – Был введен в заблуждение оговором.

      – Так. Ну и что же теперь?

      – Я желал бы вступить в службу, – сказал Брыков, – да полковник не принимает.

      – Как же это он может?

      В это время в беседу вступил Гессе, до того времени молча стоявший у письменного стола.

      – Полковник, – сказал он ломаным русским языком, – ничего не могит здесь делайт. Они умер.

      – Брось, – остановил его Архаров, – видишь, что жив.

      – И умер! – повторил с ударением Гессе. – Господа офисер исключаются из списков только императорским приказом. Императорски слово – закон. Император подписал умерл – и, значит, умерл! Полковник Авдеев ничего не могит делайт.

      Архаров остановился посреди комнаты и переводил взгляды с Брыкова на своего Гессе и обратно. Когда он смотрел на Брыкова, его лицо выражало сожаление, когда на Гессе – удивление. Наконец он покачал головой, развел руками и воскликнул:

      – Вот так штука! А ведь Густав Карлович прав! Царское слово – закон! Что же делать ему? – обратился он к Гессе. – Присоветуй!

      – Просить царя, – ответил Гессе. – Ви подавайт просьбу через полковника, и он пусть говорит. Государь будет назад ехать скоро.

      – Вот – вот! – обрадовался Архаров, – я тоже скажу, ежели к слову будет. Государь через полтора месяца назад будет, а до тех пор я уж тебе позволю: живи как мертвый!.. – И он засмеялся, отпуская Брыкова.

      Семен Павлович пошел к шефу и рассказал про беседу с Архаровым.

      – Ну, вот это дело, – решил полковник. – Пишите, а я доложу.

      Брыков устал и зашел к Ермолину.