Двоевластие. Андрей Зарин

в синих дерюжных рубашках без опоясок, грязные и босоногие. В углу горницы, подле печи, стояли бочка с водкою и два бочонка с пивом, и подле них сидел тот самый парень, который отворил капитану калитку.

      Никто не заметил появления Эхе, и веселье шло своим чередом, только одна из размалеванных женщин подошла к нему и, грубо захохотав, сказала:

      – Садись, гостюшка дорогой, тряхни мошной, а я тебя потешу! – Она кивнула мальчишке, и тот мигом поднес ей в оловянной стопке водку. Женщина взяла стопку и кланяясь произнесла:

      – По боярскому обычаю вкушай, гостюшка, да меня в губы алые поцелуй, не кобенься!

      Немец взглянул в ее наглые глаза, почувствовал за своим поясом тяжелые рубли и, обняв размалеванную красавицу, крепко поцеловал ее, после чего залпом осушил стопку.

      – Вот по – нашему, хлоп, и нет! – закричала ярыжка.

      – Иди к нам, ратный человек! – позвали капитана стрельцы.

      Эхе, сев подле них, взял на колени красавицу.

      – Тащи, малец, братину! – крикнул один из стрельцов, – немчины славно рубятся, поглядим, как пьют.

      – Дело говоришь, Михеич! – весело отозвался другой стрелец, помоложе.

      Мальчишка поставил на стол муравленый {Покрытый глазурью зеленого цвета.} горшок, наполненный водкой, и небольшой ковшик. Михеич разлил им водку по стопкам.

      – Откуда рубец у тебя, немчин? – спросил он.

      – Этот? – спросил Эхе, – ваш русский побил, в Москве когда были.

      – Эге – ге, – усмехнулся Михеич, – может, и мой бердыш. Я тогда с князем Пожарским у Никитских ворот с немцами бился.

      – Жарко было! – сказал Эхе. – Кругом горит, все кричат… тут русский воин, там русский… и меч, и смола, и камни.

      – А ты что ж думал, немчин, что мы матушку – Москву вам, псам, отдадим? – подходя пьяной походкой, спросил ярыжка.

      – Я ничего не думал. Я служил у генерала Понтуса Делагарди, а он – у генерала Гонсевского служил!

      – Ну, вот и намяли бока! – захохотали кругом.

      Эхе покраснел.

      – Потому что поляк глуп, – сказал он.

      В эту минуту у играющих поднялся спор, потом – драка. Кружки опрокинулись, вино разлилось, дерущиеся повалились на пол. Их окружили и поощряли веселым смехом:

      – Бей его, жидовина!..

      – Под микитки ему!.. Так его!

      – За усы тяни! Завоет! – кричали зрители.

      Дерущиеся поднялись с окровавленными лицами.

      – Схизматик {Схизматик – здесь: неправославный.} поганый.

      – Лях!

      – Я те заткну глотку!

      – Смиритесь, почтенные! – вмешался и тут ярыжка, – поцелуйтесь, православные! Будем снова играть!

      Один из дерущихся словно охладел.

      – А откуда у тебя деньги, ежели ты крест пропил! – спросил он.

      – А вот он! – засмеялся ярыжка, показывая зажатые в кулак алтыны.

      – Братцы, ограбил он нас!.. – закричал тот, – пока дрались, он денежки уволок. Мои алтыны! Держи!

      Но уже было поздно: ярыжка скользнул за дверь и