За нами Москва. Иван Кошкин

и, лишь посмотрев ему в глаза, ротный понял, что сорокалетний крепкий мужик плачет. Водитель упал на колени и закрыл лицо широкими, мозолистыми ладонями с намертво въевшейся автомобильной грязью. Волков обвел взглядом столпившихся бойцов: на лицах были ужас, недоверие, у Кошелева дрожали губы. Лишь Шумов смотрел зверем, и эта еле сдерживаемая ярость гиганта-рабочего подействовала на лейтенанта как ушат холодной и чистой воды. Жестокость может родить и страх, и гнев. Только в злости, в ненависти было спасение, пора было донести это до людей. Ротный посмотрел на всхлипывающего шофера и решил, что начнет, пожалуй, с него.

      – Встать, – громко скомандовал он.

      Сорок пар глаз уставилось на лейтенанта, но Копылов, похоже, даже не услышал приказа. Водитель плакал, как маленький ребенок, отчаяние уже одолело его.

      – Я сказал: встать, сволочь! – зарычал лейтенант.

      Нагнувшись, он схватил Копылова за ворот гимнастерки и резким рывком вздернул на ноги. Шофер, хлюпая носом, смотрел на лейтенанта круглыми мышиными глазами.

      – Ты чего ноешь, сука? – Волков уже давился словами, он накачивал себя бешенством, не давая ему уйти, не давая состраданию взять верх над жестокостью. – Кого жалеешь? Наших? Тех, кого сожгли? Не надо их жалеть, они уже мертвые, им не больно.

      Среди бойцов послышался ропот, но лейтенант не позволил себе отвлечься.

      – Или ты себя жалеешь, а, Копылов? А ну дай сюда винтовку! – Он сдернул с плеча шофера видавшую виды трехлинейку, открыл затвор: – Ты из нее хоть раз сегодня выстрелил? Или в основном по рыданиям у нас будешь?

      В глазах ефрейтора появилось осмысленное выражение.

      – Отдайте винтовку, – хрипло сказал шофер.

      – А зачем она тебе? – удивился лейтенант. – Застрелиться, что ли?

      – Отдайте оружие! – срывающимся голосом крикнул Копылов и вцепился в трехлинейку.

      Волков резко ударил шофера в грудь, и тот кубарем покатился по земле.

      – Товарищ лейтенант, хватит! – тихо сказал Медведев.

      Ротный посмотрел на комвзвода-2 так, словно впервые заметил, что кроме него и Копылова здесь есть кто-то еще.

      – А что это у вас, товарищ старшина, люди толпятся? – задумчиво произнес Волков.

      Он поймал взгляд Медведева и не отпускал, пока тот не отвел глаза.

      – Есть, – ответил старшина и повернулся к своим бойцам: – Разойдись! Что, не слышали?

      Берестов повторил приказ своему взводу, не дожидаясь, пока ротный обратит на него внимание. Красноармейцы отошли на два десятка шагов, но затем развернулись и как один уставились на Волкова и Копылова. Лейтенант повернулся к лежащему на земле шоферу и, держа винтовку в левой руке, повторил вопрос:

      – Так зачем тебе винтовка, Копылов?

      – Воевать, – глухо ответил водитель.

      – С кем? – продолжил допрос Волков.

      – С гадами. Я их… – Шофер, похоже, осознал, как глупо он выглядит, угрожая врагам и валяясь при этом на земле. – Разрешите встать, товарищ лейтенант?

      – Разрешаю. –