Когда горела броня. Иван Кошкин

– со мной! Осокин, Симаков, ждать меня у машины!

      Петров ловко соскочил с башни, рядом тяжело приземлился Безуглый. В руках радист по-прежнему сжимал ДТ.

      – А это зачем? – спросил старший лейтенант.

      – На всякий случай, – пожал плечами радист. – Вы бы, товарищ старший лейтенант, кстати, тоже наган прихватили. А то он у вас все время в танке болтается.

      – Забыл после этих перетаскиваний нацепить обратно. Ладно, хрен с ним.

      Они перелезли через пустые платформы, затем обогнули штабели бревен и выбежали к горящему эшелону. Передние четыре вагона дымились, кое-где сквозь доски прорывалось пламя. Возле них бестолково суетились несколько бойцов – одни пытались сбивать огонь шинелями, другие лопатами швыряли песок на тлеющие стенки. За паровозом что-то полыхало, маслянистый, черный дым затягивал пути перед эшелоном.

      – А где остальные? – Петров лихорадочно огляделся. – Безуглый, давай в хвост – собирай всех, кто под руку попадется. Я посмотрю, что там горит.

      – Товарищ старший лейтенант, – сержант взял пулемет наперевес, – давайте лучше вместе – надежней как-то!

      Но комроты уже бежал вдоль состава. Он был в двух вагонах от пожара, когда из дыма перед паровозом появилась группа красноармейцев. Кашляя, растирая слезящиеся глаза, они жадно хватали воздух. Впереди бежал высокий широкоплечий старшина с совершенно черным от копоти лицом. Бойцы, пытавшиеся тушить пожар, бросили работу.

      – Тикайте, хлопцы! – хрипло крикнул закопченный здоровяк. – Там не продерешься – битум горит! Надо к хвосту и со станции, пока не поздно.

      – Отставить! – заорал Петров. – Прекратить панику!

      Он подбежал к людям.

      – Где командиры?

      – Бомбой убило! – крикнул кто-то из красноармейцев.

      – Что, всех сразу?

      – Они под платформу полезли, а туда бомба угодила… – рыдающим голосом ответил другой. – Всех троих на куски! Товарищ командир, у нас тут снаряды – сейчас рваться начнут! Тикать надо!

      – К-куда тикать? – от бешенства Петров начал заикаться.

      В первые недели он видел немало подобных сцен и люто возненавидел эту привычку людей: перед лицом опасности превращаться в стадо. Больше всего злило то, что пока одни, несмотря ни на что, пытались делать дело, другие бросали все и, обезумев от страха, любой ценой старались спасти свою жизнь, с его, старшего лейтенанта Петрова, точки зрения совершенно никчемную. Слишком много хороших ребят сгорело на глазах у комроты-1, и он не находил оправдания трусости. В конце концов, он-то никуда не бегает и не орет! Хотя очень хочется.

      – Слушай мою команду! Пожар необходимо потушить! За штабелями – цистерна с водой. Вы двое – бегом к соседнему эшелону! Найдите майора Шелепина, скажите – Петров просит танк, отбуксировать цистерну. Остальные – продолжаем сбивать огонь! Где паровозная команда?

      – Сбежали! – злобно ответил старшина. – Чего ждать-то? Там порох, заряды к стапятидесятидвухмиллиметровым! Если пыхнет – все изжаримся, а потом и снаряды рванут. Уходить