Когда горела броня. Иван Кошкин

шестнадцатой платформы лихо скатилась ремонтная летучка. На мгновение показалось, что фургон перевернется, но шофер виртуозно развернул машину на пятачке, перевалился через пути по заранее настеленным доскам и укатил к стоянке.

      – Напомни мне переговорить с этим лихачом, – заметил комбат и дважды махнул флажком в сторону паровоза.

      Трифонов ответил двумя свистками, затем эшелон плавно тронулся и почти сразу остановился, передвинувшись вперед ровно на одну платформу.

      – Ас! – восхитился комиссар. – Надо будет ему благодарность куда-нибудь записать.

      – Нужна ему твоя благодарность. Ты ему лучше портсигар подари.

      – Может, он не курит.

      Дверь паровоза открылась, и из нее свесилась маленькая фигурка. Сева резко повел флажком и снова скрылся в кабине. Комбат отмахнул танкистам, и разгрузка продолжилась. В этот раз сплоховал водитель из взвода Турсунходжиева. Т-26 бестолково дергался на платформе, наконец двигатель заглох, и командир машины подбежал к танку, судя по всему, кроя механика на чем свет стоит. Внезапно на платформу вскочил маленький танкист и принялся что-то втолковывать командиру.

      – Турсунходжиев, – определил комиссар. – Интересно…

      Узбек что-то горячо говорил подчиненному, наставив на того указательный палец, затем решительно отодвинул его в сторону и, опершись животом на лобовой лист, начал объяснять водителю, делая странные движения руками.

      – Да он ему показывает, как рычагами отрабатывать, – изумился комбат. – Ай, молодец узбек! Не дергай, говорит.

      – Повезло Петрову со взводным, – кивнул комиссар.

      Турсунходжиев отошел на край платформы и махнул водителю рукой. Танк снова завелся, чуть развернулся, затем, наконец, завел левую гусеницу на пандус. Командир взвода закивал и перебежал с платформы на наклонный съезд. Танк тем временем взобрался на шпалы обеими гусеницами и тут снова заглох. Взводный успокаивающе кивнул водителю и несколько раз повел руками к себе. Механик в который раз завел машину и теперь уже без приключений съехал вниз, развернулся и встал, поджидая остальных. Маленький узбек тем временем что-то еще раз сказал командиру экипажа. Тот кивнул и вместе с заряжающим забрался в башню.

      – Что там произошло, Магомед? – спросил Петров, наблюдавший за развитием ситуации со стороны.

      – Водитель – молодой совсем. Заволновался немного, – возмущенно ответил Турсунходжиев. – Плохо, конечно, но нехорошими словами ругаться зачем? Тебе с ним воевать, ты его учи, а кричать не надо! Я ему все объяснил, как делать нужно.

      – А что не приказал командиру танк сводить?

      – Э-э-э, я же вам говорю, товарищ старший лейтенант. Водитель неплохой, просто нервничает. Если за него делать – он так и будет всего пугаться.

      Командир роты восхищенно покачал головой. Магомед не побоялся взять на себя ответственность за возможную аварию ради того, чтобы вдохнуть уверенности в одного из своих бойцов. Петров знал многих, кто в такой ситуации предпочел бы не