Иван Грозный. Сожженная Москва. Александр Тамоников

достопочтенный мурза расскажет, какое решение, кроме утверждения тех, что были приняты малым диваном, примет большой совет?

      – Ты знаешь, что для этого требуется, – усмехнулся Азат.

      – Сколько? – без обиняков спросил Бордак.

      – Двадцать тысяч акче.

      – Может быть, уложимся в пятнадцать тысяч?

      – Жизнь в Крыму портит тебя, – рассмеялся мурза. – Вернешься на Москву, если, конечно, еще вернешься, по всякому поводу да и без повода станешь торговаться.

      – Я бы не торговался, но стеснен в средствах.

      Азат предложил гостю чаю, но Бордак отказался:

      – Благодарствую, мурза, я сегодня чая не меньше ведра выпил. И как вы столько пьете его?

      – В нем сила.

      – Не замечал, что становлюсь сильнее после выпитого чайника.

      – Ты этого и не мог заметить. Сила проявляется в бою, ты же здесь ведешь праздный образ жизни.

      – Знаешь, мурза, я предпочел бы бой этому бездельному времяпровождению в Кафе, – вздохнул Михайло.

      – Не беспокойся, будет тебе и бой, война грядет.

      – Кстати, уважаемый Азат-мурза, мы хотели бы знать, когда, какими по численности и составу и где отряды хана будут тревожить сторожевые станицы и заставы уже в этом году.

      – То тако же окончательно решится на диване, и ты все узнаешь, но заплатить тебе придется двадцать тысяч акче, и ни монетой меньше.

      – Ты оставляешь меня практически без средств к существованию, – изобразил досаду Бордак.

      – Что, в русском посольстве нет денег?

      – Ты же знаешь, посольство – это одно, я – совсем другое.

      – А вот этого не следовало говорить, не надо мне лгать, Бордак. Я прекрасно осведомлен, что ты был в Сююр-Таше, на русском подворье.

      – А тебе не сообщили, с кем я был на этом подворье? – не растерялся Михайло.

      – С бабой и дитем, но поначалу один.

      – Верно. Мне надо было отправить выкупленную женщину и ребенка на Москву, с этой просьбой я и обращался к послу, боярину Афанасию Федоровичу. Он не отказал, я привез мать с сыном, и сейчас они в пути домой.

      – И никаких других дел с послом?

      – Это лишний вопрос, извиняй, мурза.

      – Яхши! Мне не интересно, связан ты с московским посольством или нет, как передаешь добытые сведения на Москву. Моя забота только в том, что я получаю взамен тех данных, которые передаю тебе. И если ты хочешь ведать, какие конкретно будут приняты решения на большом диване, особенно в части планов на эту осень, то до моего отъезда привези сюда… нет… передай Курбану где-нибудь в городе, но скрытно, десять тысяч акче. Остальные десять тысяч отдашь после получения интересующей тебя информации. Таково мое окончательное решение. И если на рынке торг является неотъемлемой частью жизни, то сегодня и здесь между нами он совершенно не уместен, я не уступлю. Либо плати и узнаешь, что желаешь знать, либо уезжай и забудь о нашей дружбе.

      – Хоп, Азат, – притворно вздохнул Бордак. – Твои условия приняты. Могу сейчас заплатить половину всей суммы.

      – Ты носишь такие деньги с собой? – удивился