Иван Грозный. Сожженная Москва. Александр Тамоников

себе руку.

      – Но кто? Где?

      – Лихие люди, в городе, в темном месте. Ограбить хотели.

      – Уверен, что ограбить, а не убить из-за дел твоих?

      – Уверен. Ты вот что, помоги рубаху снять.

      – Рука-то хоть слушается?

      – Слушается.

      Ризван стянул с Бордака рубаху, увидел большой порез на предплечье и воскликнул:

      – Ох ты! Саданули крепко.

      Он приказал жене согреть и принести воду, чистую ткань, а Хусаму велел сбегать за лекарем Амиром.

      Лекарь пришел, когда Ирада все приготовила. Более того, она промыла рану, стерла кровь, вынесла новую рубаху.

      – Что тут? – спросил он.

      – Да вот, Амир-ага, – указал на посланника Ризван, – разбойники в городе напали, порезали.

      – Эх, все неспокойнее становится в городе, – вздохнул лекарь. – А жена твоя, Ризван, молодец, обработала рану как надо.

      Женщина, закутавшись в платок, отошла к дому. У топчана остались только мужчины.

      Амир внимательно осмотрел рану и покачал головой:

      – Тебе повезло, русский, клинок прошел по скользящей, рана глубокая, но не опасная. И затянется быстро, потому как крепкий ты, а я дам тебе целебные травы, отвары из которых заживляют раны. Шрам, конечно, останется, но кто из мужчин сейчас без шрамов?

      Он занялся рукой Бордака, в рану насыпал какого-то порошка, велел размочить в горячей воде засушенные травы, которые затем наложил на шрам и стянул все лоскутами.

      – Ну, вот и яхши, – проговорил лекарь, скатывая засученные рукава. – Не пройдет и трех дней, рана заживет. Ничего не меняйте, повязки тоже, даже если загрязнятся. Через три дня можно снять совсем. Останется бордовый рубец, иногда будет кровоточить, но это пустое.

      – Сколько я должен тебе, добрый человек? – спросил Михайло.

      – Скажи, русский, – посмотрел на него лекарь, – если бы я лежал в канаве, ты прошел бы мимо или попытался помочь?

      – Конечно, попытался бы помочь.

      – Вот и я помог. Не надо мне ничего. Да и не за что брать деньги. Выздоравливай.

      Он собрал свои нехитрые пожитки, и Хусам проводил его до ворот.

      – Нехорошо как-то получилось, Ризван, – взглянул на хозяина подворья Бордак. – Человека оторвали от дел, он оказал помощь, потратил снадобья, которые наверняка достаются ему нелегко, а я не отблагодарил.

      – Ты не волнуйся и не беспокойся, Михайло. Амир у нас такой. Редко берет за лечение, и то тогда, когда сам прикупает у кого-нибудь снадобья.

      – Странный человек.

      – Разве у вас на Руси таких мало?

      – Ну, знахари или лекари обычно берут если не деньгами, то провизией, яйцами, курицей. Хотя, конечно, есть и такие, как ваш Амир.

      – Хорошие люди, как и плохие, есть у каждого народа. Хотелось бы, конечно, чтобы хороших было больше, но почему-то получается, что больше плохих.

      – Это, друг, оттого, что добро не видно, им не кичатся добрые люди. А зло так и прет наружу.

      – Ты, наверное, прав, – задумчиво проговорил Ризван и вдруг спохватился: – Так, а как насчет трапезы?

      – Можно перекусить, но поначалу помолюсь. Поблагодарю Господа