Виктория. Ольга Пустошинская

последствия сотрясения мне аукаются», – думала Вика. Полежать бы в тепле, покое, вытянув ноги, унять эту вертящуюся карусель перед глазами. Но надо было отоваривать свои и Валины карточки – с первого ноября ввели карточную систему, выстаивая длинные очереди за хлебом, крупами, маслом…

      Хлеб выпекали только ржаной, но и ему были рады, лишь бы вволю поесть этого хлеба! Они с Валентиной получали по шестьсот граммов, на Серёжку полагалось четыреста. Был запас муки, сахара и крупы, привезённый Валей ещё из Москвы. Вике посчастливилось отоварить карточки на жиры сухим молоком, и они пекли замечательно вкусные блинчики на примусе.

      Валентина ездила на работу в посёлок Безымянку на шарикоподшипниковый завод. Она вставала чуть свет, наскоро завтракала и спешила на поезд: другой транспорт в Безымянку не ходил.

      В ноябре ударили сильные морозы, Валя возвращалась замёрзшая и усталая. Вика, если была дома, отпаивала её горячим сладким чаем.

      ***

      Однажды квартирная хозяйка позвала Вику в свою комнату (это случилось дней через пять после приезда).

      «Сейчас скажет, что пора и честь знать», – подумала Вика, глядя на её рыжую причёску.

      – Виктория, вы уже нашли жильё? – Нина Петровна сидела, закинув ногу на ногу.

      – Да, нашла. Меня коллега приглашала жить к себе. Я сегодня же… – начала Вика.

      – Да нет, – перебила хозяйка, – я хотела предложить вам остаться… за небольшую плату. Они считают, что комната в десять квадратов слишком велика для одной женщины с ребёнком. Хотят подселить ещё одну мать… Я подумала: если вы уже живёте, то зачем вас выгонять и брать другого? Живите… Я много не попрошу – двести рублей всего лишь.

      Вика согласилась. Хозяйку она понимала: двое детей – надо как-то выкручиваться. Всем эвакуированным платили небольшое пособие, его можно отдавать хозяйке.

      Их большая коммуналка принадлежала раньше богатой самарской семье. В квартире было пять комнат, не считая комнаты для прислуги и гардеробную; большая кухня, где командовала раскрасневшаяся от жара печки кухарка, тёплая ванна и уборная. Вика представляла, как по комнатам бегали мальчик в бархатной курточке и розовощёкая девочка в кружевном платьице и с пышным бантом в волосах. Мимо кабинета отца они проскальзывали на цыпочках, шикая друг на друга: «Тихо, папу нельзя беспокоить!» Томная барыня в пеньюаре смотрела в эти окна…

      Теперь же в квартире жили несколько семей. Вика наблюдала за шумной жизнью коммуналки, где оказалась впервые, и пришло на ум, что все они похожи на мирные независимые государства, иногда вступающие в конфронтацию.

      Валина хозяйка с мужем и сыновьями до войны занимала приличную площадь – две комнаты. В начале войны мужа мобилизовали на фронт, а ей самой предложили срочно освободить маленькую комнату для эвакуированных.

      В комнате рядом жила самая молодая и самая беспечная жиличка по имени Людмила, которую все звали Лялечкой. Ляля работала официанткой в ресторане, на работу и с работы её возил на машине полноватый интендант.

      Две смежных комнаты напротив (бывшие