Люди сороковых годов. Алексей Писемский

это что такое у вас, дядя? – спросил Павел, показывая на астролябию, которая очень возбуждала его любопытство; сам собою он никак уж не мог догадаться, что это было такое.

      – Это астролябия, инструмент – землю мерять; ты, ведь, черчению учился?

      – Учился, дядя!

      – И поэтому знаешь, что такое треугольник и многоугольник… И теперь всякая земля, – которою владею я, твой отец, словом все мы, – есть не что иное, как неправильный многоугольник, и, чтобы вымерять его, надобно вымерять углы его… Теперь, поди же сюда!

      И Еспер Иваныч подвел Павла к астролябии; он до страсти любил с кем бы то ни было потолковать о разных математических предметах.

      – Теперь по границе владения ставят столбы и, вместо которого-нибудь из них, берут и уставляют астролябию, и начинают смотреть вот в щелку этого подвижного диаметра, поворачивая его до тех пор, пока волосок его не совпадает с ближайшим столбом; точно так же поворачивают другой диаметр к другому ближайшему столбу и какое пространство между ими – смотри вот: 160 градусов, и записывают это, – это значит величина этого угла, – понял?

      – Понял! – отвечал бойко мальчик. – Этому, дядя, очень весело учиться, – прибавил он.

      – Весело! «Науки юношей-с питают, отраду старцам подают!» – продекламировал Еспер Иваныч; но вошла Анна Гавриловна и прервала их беседу.

      – Воин-то наш храпом уж храпит!.. – объявила она.

      – А и бог с ним!.. – отозвался Еспер Иваныч, отходя от астролябии и садясь на прежнее место. – А ты вот что! – прибавил он Анне Гавриловне, показывая на Павла. – Принеси-ка подарок, который мы приготовили ему.

      – Хорош уж подарок, нечего сказать! – возразила Анна Гавриловна, усмехаясь, сама впрочем, пошла и вскоре возвратилась с халатом на рост Павла и с такими же сафьянными сапогами.

      – Облекись-ка в сие благородное одеяние, юноша! – сказал Еспер Иваныч Паше.

      Тот в минуту же сбросил с себя свой чепанчик, брюки, сапожонки, надел халат и сафьянные сапоги.

      – Ну, теперь, сударыня, – продолжал Еспер Иваныч, снова обращаясь к Анне Гавриловне, – собери ты с этого дивана книги и картины и постели на нем Февей-царевичу постельку. Он полежит, и я полежу.

      – Чтой-то, полноте, и маленького-то заставляете лежать! – воскликнула Анна Гавриловна.

      – Нет, Анна Гавриловна, я хочу полежать, – ей-богу, – торопливо подхватил Павел.

      Он полагал, что все, что дядя желает, чтоб он делал, все это было прекрасно, и он должен был делать.

      – Ах вы, уморники, – право! – сказала Анна Гавриловна, и начала приготовлять Паше постель.

      – Читывал ли ты, мой милый друг, романы? – спросил его Еспер Иваныч.

      – Читывал, дядя.

      – Какие же?

      – «Молодой Дикий»[15], «Повести Мармонтеля».[16]

      – Ну, все это не то!.. Я тебе Вальтера Скотта дам. Прочитаешь – только пальчики оближешь!..

      И Имплев в самом деле дал Павлу перевод «Ивангое»[17], сам тоже взял книгу, и оба они улеглись.

      Анна

15

«Молодой Дикий» – неполное название переводного романа: «Молодой дикий, или опасное стремление первых страстей, сочинение госпожи Жанлис; 2 части. М., 1809». На самом деле это сочинение Августа Лежюня.

16

«Повести Мармонтеля». – Жан Франсуа Мармонтель (1723—1799), французский повествователь, драматург и историк литературы.

17

«Ивангое» – «Айвенго» – исторический роман английского писателя Вальтер-Скотта (1771—1832), вышедший в 1820 году, был переведен на русский язык в 1826 году.