О Дхане и Земле. Все книги трилогии. Андрей Прудковский

она, ― дела у твоего Петра оказались весьма неважными. Оказывается, ты вместе с ним ходила на танцы, а у него ещё раны на ногах только начали заживать. Это ж надо додуматься, после такой тяжёлой операции ― целую ночь танцевать!! О чём вы, молодёжь, думаете!!?

      – Что случилось, мама?

      – Ну что! Разошлись швы у твоего любимого. И как он терпит боли?! Если бы сейчас я его отпустила, то он гарантированно остался бы без ног. Ему теперь предстоит повторная операция. Я его убедила, что уезжать сейчас ему никак нельзя.

      – Ах, мама, мама, ― ты нас спасла! ― плача и смеясь одновременно, я кинулась на грудь маме Вале.

      – Вот глупая! Ведь он ноги может потерять, а ты смеёшься. Вот дура, дура!

      Той же ночью я, радостная, уснула и увидела свой четвёртый сон. Приснилась мне незнакомая комната, вся заваленная какими-то железками. Посреди сидел мой милый, поседевший, с морщинками у глаз, но такой же весёлый и мною любимый. А вокруг него ― мал мала меньше ― целая стая детишек. И почему-то я знаю, что это всё мои дети. И все кричат: «Расскажи, расскажи!» И Пётр начинает свой рассказ:

      «И вот лечу я на вертолёте, а снизу летят ракеты, и все нацелены в наш вертолёт. А вертолёт, знаете ли, не самолёт ― скорости не те, но всё же уворачиваемся от одной, другой, а третью ― сбили ракетой „Воздух-воздух“. Четвёртую ― всё же пропустили. „Всё, ― говорю я пилоту, ― уже горим, пора прыгать“. А огонь всё сильнее… Прыгнули мы, а комбинезоны на нас горят, парашюты горят. Я упал в реку ― тем и спасся, а пилот угодил на берег и погиб. Что теперь делать? Ноги сломаны, вся кожа обожжена, а вокруг боевики. Ну, пополз. Полз, полз и приполз к своим. Потом ― госпиталь, вот тут я и встретил вашу маму».

      Это был мой сон!!! Я так ждала именно его. Я посчитала своих детей. Их было восемь, и всех их я во сне знала и любила, ― семь девочек: Полина, Валентина, Раиса, Дарья, Лидия, Мария, младшая ― Любочка, и ещё ― мальчик, мой любимый сынок Петенька. Спокойная и счастливая, я уплыла в страну обычных снов.

      А потом пошли тревожные дни. Операции у моего Пети следовали одна за другой, но облегчения они не приносили. Уж очень ослаблен организм предыдущими операциями, ― говорили врачи. Я не спала ночей, проводя их рядом с кроватью любимого. Всё было напрасно. Швы не желали заживать, кровоснабжение ног нарушилось, стали возникать язвы, затем началась гангрена. Через год моему Петеньке ампутировали обе ноги. Он сильно осунулся и замкнулся, даже мыслей его я теперь не могла уловить. Я мечтала, что вот он выпишется, переедет ко мне, и мы заживём одной семьёю. Я буду за ним ухаживать…

      Действительность оказалось иной. Пётр выписался, сел в свою новую коляску и уехал, не говоря мне ни слова, на территорию больничного склада. Там он устроился работать сторожем. Встречаться со мною он теперь отказывался, ссылаясь на занятость. Опять я была в полном отчаянии. Я долго не знала, кто же теперь может мне помочь. И тут вспомнила про Александра. Ему как раз требовались помощники во вновь организуемой слесарной мастерской. Я