Философия права русского либерализма. Анджей Валицкий

русского традиционного правового нигилизма, но по крайней мере двигался в этом направлении; Ленин же далеко зашел в противоположном направлении, вернувшись к революционной традиции русского правового нигилизма в его анархистской и якобинской (ткачевской) формах[290]. Понятно, почему Плеханов считал победу ленинизма победой Бакунина и Нечаева, победой азиатской России над западной[291]. Можно употребить другие слова, но следует согласиться с тем, что эта победа была страшным ударом по правовой культуре в России.

      Конечно, этот вывод имеет смысл, только если предположить, что правовая культура действительно существовала в дореволюционной России. Правда, многие авторы, как, например, Самуэли, пытались доказать, что это не так, что правовая культура в западном смысле слова всегда была чужда русским. Однако стоит отметить, что после реформы 1864 г. правовая культура в России, несмотря на многочисленные препятствия, развивалась по восходящей и что, по крайней мере в некоторых отношениях, ее успехи были действительно впечатляющи. Гольденвейзер писал об этом:

      “Первые [новые] суды были открыты в Петербурге в 1866 г., а в декабре 1917 г. народный комиссар юстиции подписал декрет о закрытии всех судебных учреждений и отмене адвокатуры. Как много было сделано за это короткое время! Свод решений гражданского апелляционного суда Сената может с успехом выдержать сравнение со сводами решений верховных судов Франции, Германии, Британии или Америки. И наша адвокатура, в лице ее лучших представителей, была, конечно же, не хуже, если не лучше, чем адвокатура в любой из западных стран”[292].

      Аналогичную оценку можно найти в мемуарах Вацлава Ледницкого, сына Александра Ледницкого, знаменитого русского адвоката (польского происхождения) и выдающегося деятеля партии кадетов. В конце девятнадцатого и в начале двадцатого века Россия была “законопослушным государством – несмотря на частые прегрешения его бюрократии, злоупотребления властью тем или иным царским правительством и проступки некоторых низших или высоких чинов. Его суды демонстрировали высокие стандарты честности и справедливости и были независимы.

      В то время как критика русской самодержавной системы как таковой вполне обоснованна, послушание закону все же действительно существовало не только в теории; оно стало реальным и продуктивным фактором в русской жизни”[293].

      Вероятно, эта картина несколько идеализирована, но нельзя отрицать, что в России были заложены основания правовой культуры, хотя и не столь прочно защищены. Даже в последние десятилетия своего существования Российская империя была далеко не правовым государством. Тем не менее она развивалась в этом направлении.

      Я не ставил своей целью представить и исследовать этот исторический процесс. Эта книга посвящена истории мысли и поэтому рассматривает только теоретические достижения. Но поскольку интеллектуальная история является частью общей истории,

290

См.: Weeks, Alfred L. Peter Tkachev: the Forerunner of Lenin // Lenin and Leninism: State, Law and Society / B. W. Eissenstat (ed.). Lexington, Mass., 1971.

291

См.: Плеханов. Год на родине. Т. 2. С. 267. Плеханов называл крестьянские восстания, подготовившие победу большевизма, “варварской реакцией против реформ Петра Великого” (Там же. С. 209).

292

Гольденвейзер А. А. В защиту права. С. 211–212.

293

Lednicki W. Pamiętniki. L., 1963. Vol 1. P. 309.