Трамвай «Желание». Теннесси Уильямс

юрист, он изучит эти документы.

      Бланш. Преподнесите их ему с таблетками от головной боли в придачу.

      Стэнли (несколько смущен). Видите ли, по кодексу Наполеона муж должен присматривать за тем, как идут дела у жены, особенно если они – как мы, например, теперь – ждут ребенка.

      Бланш открывает глаза. Громче звуки «синего пианино».

      Бланш. Стелла? У Стеллы будет ребенок? (Мечтательно.) А я ничего не знала! (Встала, идет к входной двери.)

      Стелла появляется из-за угла с картонкой из аптеки. Стэнли уносит конверт и шкатулку в спальню. Комнаты погружаются в темноту, из которой выступают улица, наружная стена дома.

      (Встречает Стеллу на тротуаре, у крыльца.) Стелла, Стелла-звездочка! Какое счастье иметь ребенка! (Обнимает сестру.)

      Стелла отвечает тем же, конвульсивно всхлипывая.

      Бланш (негромко). Все в порядке – объяснились. Сейчас меня чуточку лихорадит, но зато я, кажется, все уладила. Я посмеялась, обратила все в шутку. Обозвала его мальчишкой, смеялась, чуточку пококетничала. Да, я флиртовала с твоим мужем, Стелла!

      Стив и Пабло тащат ящик с пивом.

      Гости собираются на покер…

      Мужчины проходят между сестрами, окинув Бланш быстрым, любопытным взглядом, и скрываются в доме.

      Стелла. Прости его.

      Бланш. Да, это мужчина не из тех, для которых цветет жасмин. Но, пожалуй, именно этого и нужно подмешать к нашей крови теперь, когда у нас нет «Мечты», – иначе нам не выжить. Как прекрасно небо! Улететь бы на ракете, да и не возвращаться.

      Разносчик (возникает из-за угла, выкрикивая). А вот с пылу, с жару!..

      Бланш (испуганно вскрикнула, резко отшатнулась. Но сейчас же, еще не переведя дух от испуга, рассмеялась). Куда же мы теперь, Стелла… нам в ту сторону?

      Разносчик. …с пылу, с жару!

      Стелла (беря ее под руку). Нет, сюда.

      Бланш (со смехом). Слепой… ведет слепого!

      Исчезают за углом. Еще не замер безнадежный смех Бланш.

      А в ответ ему – взрыв хохота из дома. И все громче и громче «синее пианино» и труба под сурдинку.

      Картина третья

      Покерная ночь. Есть у Ван Гога картина – бильярдная ночью… Та же инфернальность полунощного свечения основных цветов простейшего спектра сейчас в кухне. Над желтой клеенкой на кухонном столе – висячая лампа под ярко-зеленым стеклянным абажуром. На игроках, Стэнли, Митче, Стиве и Пабло, разноцветные рубашки: густо-васильковая, пунцовая, белая в красную клетку, светло-зеленая; и сами они – мужчины в самом соку, и матерая мужественность их так же груба и непреложна, как основные цвета спектра. На столе яркие ломти арбуза, бутылки из-под виски, стаканы. Спальня освещена довольно тускло, в два цвета – от лампы над кухонным столом, сквозь портьеру, и с улицы. Пока сдаются карты, игроки хранят молчание.

      Стив. Так что открылось?

      Пабло. Пара валетов.

      Стив. Прикупаю две.

      Пабло. Тебе, Митч?..

      Митч. Вышел.

      Пабло. Одну – себе.

      Митч.