Трамвай «Желание». Теннесси Уильямс

(улыбаясь). Да, да. Карты на стол… В жизни столько темнят, столько околичностей. А я люблю, когда художник пишет сильными, яркими мазками и на палитре у него только основные, самые элементарные цвета. Терпеть не могу розовато-кремоватой размазни и знать никогда не желала людей «ни то ни се». Вот почему, стоило вам вчера войти, я тут же сказала себе: «Моя сестра вышла за настоящего мужчину». Конечно, с первого взгляда больше и не скажешь…

      Стэнли (рявкает). А ну, хватит в прятки играть!

      Бланш (зажимая уши). У-у-у-у-у!..

      Стелла (с крыльца). Стэнли! Выйди, не мешай Бланш одеваться.

      Бланш. Я совершенно готова, милая.

      Стелла. Ну так выходи.

      Стэнли. А у нас разговор по душам.

      Бланш (весело). Милая, не в службу, а в дружбу. Добеги до аптеки и купи мне кока-лимонад, да чтоб колотого льда побольше. Сделаешь, дружок? Для меня?

      Стелла (нерешительно). Хорошо. (Уходит, скрываясь за углом дома.)

      Бланш. Бедняжка подслушивала. А мне кажется, она не понимает вас так хорошо, как я… Ну, так вот, мистер Ковальский, на чем мы остановились? Да… Что ж, давайте начистоту. Я готова ответить на любые вопросы. Мне скрывать нечего. Так что вас интересует?

      Стэнли. У нас, в штате Луизиана, действует небезызвестный кодекс Наполеона, согласно которому все, что принадлежит моей жене, – мое, и наоборот.

      Бланш. Боже, что за грозный вид – судья!

      Опрыскивает себя духами, шутя направила пульверизатор в него. Он вырвал пульверизатор, швыряет на туалетный столик.

      Она, запрокинув голову, смеется.

      Стэнли. Не будь вы сестрой моей жены, я бы знал, с кем дело имею.

      Бланш. А именно?..

      Стэнли. Не прикидывайтесь дурочкой. Сами знаете. Где бумаги?

      Бланш. Бумаги?

      Стэнли. Документы. Отчетность по плантации.

      Бланш. Какие-то бумаги были.

      Стэнли. То есть? – были да сплыли?

      Бланш. А может быть, и не сплыли – лежат себе где-нибудь…

      Стэнли. Но, конечно, не у вас в кофре?

      Бланш. Все мое – в кофре.

      Стэнли. Так за чем дело стало – взглянули? (Подошел к кофру, рванул крышку, открывает.)

      Бланш. Ради бога, что с вами? Какое мальчишество, что вам взбрело? Что я присвоила какие-то деньги и вожу вас за нос, что я могла предать сестру?.. Пустите, я сама. Так будет быстрее и проще… (Подошла, достает шкатулку.) Почти все мои бумаги в этой шкатулке. (Открыла.)

      Стэнли. А там, на дне? (Указывает на связку бумаг.)

      Бланш. Любовные письма, пожелтевшие от древности, все от одного мальчика.

      Он отбирает их.

      (В голосе ее бешенство.) Отдайте!

      Стэнли. Сначала посмотрим.

      Бланш. Вы недостойны прикоснуться к ним!

      Стэнли. А, вздор. (Обрывает ленточку и просматривает бумаги.)

      Бланш (выхватила их, и они рассыпаются по полу). Теперь, когда они уже залапаны вашими ручищами, их только сжечь.

      Стэнли (сбитый с толку). Да что они такое, черт возьми?

      Бланш (собирает листки с пола). Стихи одного мальчика, а самого уже нет в живых. Когда-то я очень больно задела его, вот так же, как вы