Под стук колес. Петр Карауш

Немцы, когда отступали, то оставляли множество заминированных вещей. Мы называли их «сюрпризами». Игрушки разные, куклы, шкатулки. Я вот увидел на тумбочке новый фонарик, ну и не удержался. Вот он-то мне по руке и дал.

      – Дядя Вася, а вот я читал, что раньше, столица врага отдавалась победителю на разграбление. А Берлин как?

      – А чем Берлин хуже? И его грабили ровно трое суток. Разрешили. А потом вышел приказ и всё. Кто попался, сразу расстрел на месте.

      – Дядя Вася, а Вы что привезли?

      – Да что солдат может привезти в своём мешке, так, мелочёвку. Камни для зажигалки, патефонные да швейные иглы. – Он снова замолчал. – А вот офицеры, те да… Некоторые вагонами отправляли добро домой. А уж кто по выше… Говорят, Жуков целый состав отправил.

      – Дядя Вася, а, правда, что были загранотряды?

      – Были Колька, были.

      – И что, по своим стреляли?

      – А то по ком же? До немцев далеко было, а свои рядом. Но не по всем стреляли, а кто отступал.

      – А Вы тоже в штрафбате были?

      – Ну а как же… Многие прошли через него. – Он снова замолчал.

      – Мы, впятером, полтора дня в окружении были, а когда к своим вышли, сразу под трибунал и в штрафбат.

      – А потом?

      – А что потом. Приказали взять высоту и удерживать до подхода наших. Взяли, а она нашим и не нужна была. Мы трое суток её держали. Убитых хоронили прямо там, в воронке. Раненые уходили сами. А когда на третий день, к вечеру, сделали перекличку, то оказалось, что в живых только пятеро осталось.

      Колька слушал внимательно, не перебивая. Он явно видел пятерых солдат, ползущих с интервалом в полчаса, по пыльной, пропахшей порохом и тротилом земле. Он тоже полз с ними через загранотряд, и на грозный окрик: «Стой! Кто идёт?» Отвечал: «Связь».

      – Так за одну ночь и вышли к своим. – Продолжал Василий. – А утром немцы пошли в наступление, смели энкэвэдэшников и уже вся дивизия, попала в окружение.

      – Дядя Вася, а штрафники тоже кричали, за Родину, за Сталина?

      – Да по – разному было… – Он немного помолчал, и добавил. – По-разному. Одни кричали за Сталина, а другие, заставили.

      Наступила длинная пауза. Слышно было, как лошади щиплют траву, а аромат жареного сала, расплываясь в воздухе, вдруг вызвал жуткий аппетит.

      – Ладно, хватит болтать. – Василий начал доставать картошку. – Давай-ка перекусим.

      Кусочки жареного сала, Колька положил на солидные ломти белого хлеба, а сверху украсил их свежими листьями укропа, петрушки, лука и слегка присолил. Печёная, по всем правилам, картошка, источала такой тонкий и вкусный аромат, что было не до разговоров.

      Ужинали, молча, не спеша. Василий изредка подкидывал в костёр хворост, и пламя, поднимаясь, то освещало не далеко стоящих лошадей, то снова всё погружалось в непроглядную темень. В чёрном небе, мерцая, горели звёзды. Иногда, оставляя огненный след, пролетал яркий метеор.

      Василий встал, подложил Кольке под голову вещмешок, и укрыл его своим ватником.

      – Ишь ты! Любопытный, какой. – Шёпотом проговорил он. – Всё ему интересно,