Игрушка Дьявола. Евлампий Бесподобный

идеальна, чтобы по прошествии стольких лет досконально совместить один в один увиденное и почти забытое. Мне хватило с лихвой и того понимания, что вы просто как сёстры-близняшки почти идентичны, но по любому разные в своих исключительных мелочах.

      И, что странно, мне нравилось находить в ней все эти отличия. Именно они меня и заводили больше всего, как и её запах, и её физическая близость с той обособленной химией, на которую заводишься с полуоборота, как озабоченный самец по весне на аромат текущей самки. Разве что у людей всё немножко сложнее и не каждую ты уже готов припечатать к ближайшей стенке и выебать без излишних прелюдий. А с моими глубокими психо-травмами, связанными с похожей на неё особой, это всего лишь вопрос времени.

      Мог ли я остановиться после такого? Даже если и мог, то, скорее, только с чужой помощью. Но она так и не подоспела. Пойманного страшным монстром Воробушка, так никто и не спас. И меня, наверное, тоже.

      Нельзя остановить того, кто уже попробовал это сильнейшее наркотическое зелье и попросту провалился в глубокий транс, отдав на растерзание внутренним демонам и свою душу, и здравый разум. А вместе с ними и свою глупую жертву. Только убивали её вовсе не морально и не ментально, а буквально, физически, моими руками, распиная и растлевая по белоснежному хлопку постельного белья, будто хрупкого мотылька по пергаменту. И чем глубже я погружался в этот дикий угар откровенного безумия, тем сильней у меня рвало крышу и заводило до максимально критического предела.

      Сердце не просто таранило свихнувшейся аритмией по грудной клетке, вискам и горлу, вторя болезненным спазмам острого возбуждения в головке члена, но и доводило вместе с убойными дозами адреналина до необратимого срыва. Казалось, я буквально горел в этой чёрной эйфории, теряя себя окончательно с каждым новым толчком и нещадным проникновением в чужую боль. Даже запах крови и слабое понимание на подсознательном уровне, что мне стало легче двигаться, потому что я разорвал слишком узкое для меня влагалище, получив тем самым очень обильную “смазку”, ещё сильнее подхлестнули вконец одуревших во мне демонов.

      Остановиться? Как? Да я уже готов впиться в её нежную плоть зубами и рвать теперь не одним лишь членом. Заполучить столь сладкий наркотик и не сойти при этом с ума под его несовместимым с жизнью воздействием? Удивительно, что я и сам едва не словил инфаркта на последних секундах бешеного апогея. По крайней мере, ослеп на несколько секунд уж точно. И отупел. Возможно даже выпал на какое-то время из реальности, но не из сознания, поскольку сумел запомнить то, что делал тогда, более-менее осмысливая каждый из своих пугающих поступков.

      Как зачарованно рассматривал неподвижное и даже в темноте гостиничного номера неестественно бледное лицо спящего Воробушка. Как касался его кончиками пальцев, проверяя насколько она настоящая и всё ещё живая, улавливая рецепторами кожи её очень слабое дыхание из приоткрытого ротика. Хотя и не знаю точно, что бы хотел с ней сделать ещё сильней всего – раздавить в своих