Повести о карме. Генри Лайон Олди

беглеца, прорвавшегося сквозь кордон.

      Охромевшего наездника перевели в управу, что можно было считать повышением. В смысле жалованья, так точно! К счастью, он был грамотен и обладал разборчивым почерком. Такие допросы, как нынешний, редко обходились без него: опираясь на свой богатый опыт, писец легко выявлял ложь и недомолвки. Об этом он делал на полях тайные пометки для господина Хасимото.

      Сегодня лжи не предвиделось.

* * *

      – Первыми были паломники, ночевавшие на постоялом дворе Глухого Ю. Это хороший двор, там подают не только завтрак, но и ужин. Там даже есть четыре девушки для развлечений, хотя разрешены всего две. О, это я зря! Покорнейше прошу не наказывать Глухого Ю! А если накажете, не говорите, что это я проболтался…

      – Вы ставите мне условия?

      – Нет, что вы! Умоляю простить меня! Я всего лишь…

      – Вернитесь к паломникам.

      – Они шли в храмы Вакаикуса и Сондзюмон. В целях безопасности мы заставили паломников перед досмотром отложить посохи и ящики с едой. Случалось, что юноши, сбежавшие из семей, и разорившиеся крестьяне, из тех, кому нечего терять…

      – Достаточно.

      – Они прорывались через заставу без досмотра, господин. Вместо грамот они показывали нам посохи! И начинали колотить всех без разбору! Меня, помню, оглушили ящиком с едой. Милосердный будда, какой же он был тяжелый…

      – Хватит об этом! Вернитесь к паломникам.

      – Мы велели им снять шляпы и накидки. Мы все сделали правильно, господин?

      – Да. Что произошло дальше?

      – Мы проверили подорожные грамоты. Грамоты были в порядке.

      – Вы пропустили паломников?

      – Нет. Мы велели им отойти к обочине.

      – Почему?

      – Приближались носильщики с паланкином, где сидела знатная дама. Ее сопровождали шесть самураев. Очень неприветливых самураев, доложу я вам. Один назвал меня обезьяной…

      – Это не имеет значения. Я слушаю.

      – Торюмон Хидео, старшина караула, решил, что паломники могут обождать. Иначе ждать пришлось бы даме. Он верно поступил, господин?

      – Да. Вы проверили даму?

      – Разумеется. Она подняла шторку паланкина, чтобы мы могли видеть ее лицо, и предъявила разрешение на выезд из Акаямы и последующий въезд. Разрешение подписал чиновник городской управы.

      – Имя?

      – Чиновника?

      – Дамы. И попробуйте думать головой, прежде чем задавать вопросы.

      – Нижайше прошу прощения! Да, я буду думать головой…

      – Имя дамы!

      – Исикава Акиро, жена старшего налогового инспектора.

      – К грамоте прилагалось описание внешности?

      – И самое подробное! Телосложение, рост, длина волос. Черты лица. Родинка на пояснице…

      – Родинку проверили?

      – Сочли лишним. Нет, вы не подумайте! У нас при станции есть помещение для личного досмотра. И женщина есть, как раз для таких случаев. Мы сами никогда не предложили бы раздеться такой знатной даме! Раздеться при мужчинах? Это немыслимо!

      – Короче!

      – Короче, Хидео-сан решил, что обычного досмотра вполне достаточно. Эти самураи,