Повести о карме. Генри Лайон Олди

небольшое нарушение правил поведения будет сейчас более чем уместно. Прошу вас, Хидео-сан, окажите мне ответную любезность!

      – Какую же?

      – Налейте мне чаю.

      – С удовольствием, Кэзуо-сан. Надеюсь, мои скромные умения не разрушат гармонию.

      Отец взял чайник. Скользнув по изящной дуге, тот замер над чашкой сенсея. Раздалось слабое журчание, к небу поднялся пар.

      – Благодарю вас, Хидео-сан. Это было прекрасно.

      – Вы преувеличиваете. На это способна любая служанка.

      Сенсей сделал три глотка. И обернулся ко мне:

      – Тебе необычайно повезло, твой отец – великий человек. Слушай его, учись у него.

      – Да, сенсей! – я коснулся лбом земли.

      Глава школы в задумчивости смотрел на меня. Нет, сквозь меня. Чувствовалось, что мысли его витают далеко. В итоге я проморгал момент, когда из бесплотного духа вновь превратился для Ясухиро в ученика из плоти и крови.

      В крайне бестолкового ученика, как выяснилось мгновением позже.

      – Почему ты не ходишь в додзё?!

      Сенсей превратился в разъярённого тигра. Утробный рык едва не заставил меня броситься прочь. Сам не знаю, как я сумел остаться на месте.

      – Лентяй! Бездельник! Однорукий доходяга, и тот спустит с тебя шкуру! Позор семьи! Как ты смеешь пропускать занятия?!

      Я пал ниц:

      – Виноват, сенсей!

      – Ты – выкидыш благородного искусства боя!

      – Простите ничтожного!

      Выкидыш, кивнул отец. Он жмурился, как сытый кот. Гнев Ясухиро пришелся ему по душе.

      – Ты будешь дневать и ночевать у меня во дворе!

      – Да, сенсей!

      – Иначе я изобью тебя до полусмерти!

      – Да, сенсей!

      – Выгоню с позором!

      – Да, сенсей!

      – Двадцать кругов вокруг додзё! Бегом!

      – Да, сенсей!

      – Пятьдесят приседаний с колодой. После можешь вернуться к манекену…

      Ясухиро взмахнул рукой, отсылая меня прочь – словно плетью хлестнул. Плетью? Хлестнул? Захлестнул!!!

      – Да, сенсей! Спасибо, сенсей!

      Я наворачивал круги, раз за разом огибая здание, мокрый от пота, приседал с тяжеленной колодой на плечах – и видел жест сенсея. Тысячу раз я прокручивал этот жест в памяти, мысленно повторяя его, ожидая того момента, когда от мыслей перейду к делу. Если бы в руке у Ясухиро была длинная плеть…

      Тысяча благодарностей, сенсей!

* * *

      Отец вскоре ушел.

      Я же прозанимался до полудня. На обратном пути мне понадобилось дать изрядный крюк, чтобы забежать сперва в храм Вакаикуса, к настоятелю Иссэну, а уже потом отправиться домой. О, удача! Старый монах сидел на крыльце храма, латая соломенную шляпу, и согласился уделить мне минутку. Впрочем, Иссэн всегда был добр к такому назойливому бездельнику, как ваш неугомонный Гром-и-Молния.

      Когда я вернулся домой, оба моих кимоно – и выходное, и то, что для занятий – можно было выкручивать, как мокрое белье. Ноги болели от усталости, я ковылял, словно дряхлый старец на пороге смерти. Но я ни минуты не жалел о том, что посетил Вакаикусу.

      Матери