Повести о карме. Генри Лайон Олди

в огромную баню. При малейшем движении мое тело покрывалось испариной. Лишь редкие порывы ветра приносили какое-то облегчение.

      – Действия вашего уважаемого мужа показались вам необычными?

      – Да.

      – Почему, Хитоми-сан?

      Я оценил деликатность господина Сэки.

      Мать смущённо опустила взгляд, не в силах заставить себя взглянуть на собравшихся вокруг мужчин. В праздничном оливковом кимоно, расшитом белыми хризантемами, с тщательно уложенной причёской и лицом, выбеленным рисовой пудрой, смешанной с соком камелии, мать легко сошла бы за безмятежную хозяйку дома, радушно принимающую важных гостей. Увы, ее выдавала дрожь рук, взгляд, опущенный в землю, и голос, подобный тихому журчанию ручья.

      Я видел: мать едва держится, чтобы не разразиться горестными рыданиями.

      – Мой муж очень любил свою матушку. Когда она умерла, он был сам не свой. А тут… Не прошло и пяти дней! До того он…

      Мать замолчала.

      – До того? – старший дознаватель вздёрнул бровь. – Что вы имеете в виду?

      – Два года не всходила луна над ущельем в горах, – шёпот матери был едва слышен. – Лишь в скорбный час она явилась вновь…

      Свидетели захихикали, прикрывая рты ладонями. Я чуть не сгорел от стыда. Провалиться сквозь землю, в девятый ад – и то было бы легче. Грязное бельё семьи вытащили для публичного осмотра! «Два года не всходила луна…» Каонай все записывал, ловко орудуя кистью, и мне захотелось убить писца. Это он-то безликий? Это мы только что потеряли лицо…

      Дознаватель учтиво склонил голову:

      – Благодарю вас, – вне сомнений, он отлично понял, на что намекает мать. – Значит, два года луна не всходила? И вдруг взошла? Основания достаточны. Объявляю начало дознания!

      Он выпрямился, воздел руку к небу:

      – Сейчас я буду задавать вопросы подозреваемому. Потом вопросы зададут свидетели. Внимательно слушайте ответы! Если кто-то из присутствующих сочтёт, что ответ не соответствует истине, он должен об этом заявить вслух.

      Господин Сэки повернулся к моему отцу. Сейчас его устами вещал Закон.

      – Подозреваемый, назовите себя.

      – Торюмон Хидео.

      – Кем были ваши родители?

      – Отец – Торюмон Изао, стражник у западных ворот. Мать – Торюмон Мизуки, урождённая Ивамото.

      – Ваши родители живы?

      – Нет.

      – Подробнее!

      – Отец умер восемь лет назад. Мать – пять дней назад.

      – Сколько лет было вашей матери?

      – Шестьдесят два года.

      – Причина ее смерти?

      Дознаватель походил на скалу над морем, которая вдруг обрела дар речи. Полная неподвижность, каменное выражение лица – хотел бы я быть таким! – и лишь узкая расщелина губ извергает наружу басовитый рокот. Даже ветер не осмеливался трепать кимоно господина Сэки.

      Глаза дознавателя, глубоко утопленные в пещерах глазниц, неотрывно следили за подозреваемым. Так следят за противником, опасаясь, что он в любой момент способен нанести удар.

      – Моя