Повести о карме. Генри Лайон Олди

вам о подозрении на фуккацу. Она полагает, что имело место незарегистрированное перерождение, и в вашем теле находится другая личность.

      – Так и было.

      – Что именно?

      – Жена объявила мне подозрение.

      – Вы отрицаете перерождение?

      – Отрицаю. Я – Торюмон Хидео, старшина караула…

      Дознаватель остановил отца:

      – Не сейчас, Хидео-сан. Будем придерживаться установленной процедуры. На предварительном этапе мне достаточно вашего отрицания. Ваша жена назвала причину, почему она заподозрила перерождение?

      Отец замялся, прикусил губу.

      – Я настаиваю на ответе, – дознаватель нахмурился. – Говорите!

      – Нет, не назвала.

      – Почему?

      – Сказала, что стыдится. Она не назвала причину, но я догадываюсь.

      Черты Сэки Осаму затвердели:

      – Прошу вас, изложите свои догадки.

      – Вы настаиваете?

      – Да. В противном случае я уйду, а вас накажут за ложный вызов.

      Отец покосился на сослуживцев, топтавшихся за его спиной. Нисимура понял намёк и поспешил отойти прочь, к дровяному навесу. Менее сообразительный Икэда замешкался, и Нисимура увлек его за собой. Отец глянул на меня. На отцовском лице отразилось сомнение.

      Кажется, он гадал:

      «Отослать сына к навесу? Объясниться с дознавателем с глазу на глаз? Или разрешить мальчику слушать?»

      Пауза неприлично затягивалась. Не придя к однозначному решению, отец заговорил, понизив голос. Мне не терпелось узнать, что же произошло между отцом и матерью, и я остался стоять, где стоял. Отвернулся, делая вид, что разговор меня нисколько не интересует, и принялся ловить каждое слово, благо со слухом у меня всё было в порядке.

      – Похоже, сегодня ночью я повёл себя не так, как ожидала моя жена.

      – Продолжайте.

      – У нас в семье траур…

      – Кто умер? – быстро спросил дознаватель.

      – Моя мать.

      – Возраст вашей почтенной матери?

      – Шестьдесят два года. Она долго болела, все могут подтвердить…

      – Это лишнее. Примите мои соболезнования.

      – Благодарю вас.

      – Продолжайте.

      – Я проснулся в час Тигра. Это недостойно мужчины, но я вспомнил мать, – отец помолчал, собираясь с силами. – Я расплакался. Мне очень стыдно, Сэки-сан. Я должен был держать себя в руках.

      – Ваши слезы говорят о сыновней почтительности. Любой порядочный человек плачет, вспоминая умершую мать. Дальше!

      – Жена проснулась. Она обняла меня, желая утешить, – отец встал ко мне спиной. – Я обнял её в ответ, и тут… Извините за такие подробности, но я вдруг ощутил желание. Я ничего не мог с собой поделать. Вероятно, жена заметила мое состояние. Простите, что рассказываю вам это…

      – Вы правильно сделали, что отослали сослуживцев, Хидео-сан. Я – другое дело. Я обязан вас выслушать до конца, что бы вы ни сказали. Заверяю, ваш рассказ полностью в рамках приличий.

      – Моя жена