С любовью. Ди Каприо. Нильс Хаген

Никита, не пытаясь даже выговорить незнакомое имя полностью, а попросту сократив, как было удобно. – Я в долгу. Но я заплачу сколько нужно, мне только надо добраться до своих.

      – А ты откуда здесь взялся?

      – У нас была вечеринка. Я, кажется, перебрал и… Я мало что помню. А проснулся в лесу на дороге.

      – Наронг показал, как ты за ним бегал, – улыбнулся Вир.

      – Зачем он снимал?

      – Стрим, – пожал плечами Вир. – Дикий белый человек в трусах в джунглях – это смешно. У вас разве не снимают стрим?

      – Снимают, но…

      Никита запнулся. Таец всё ещё странно приглядывался, будто пытался разглядеть в нём что-то или кого-то. Конечно, в старых тайских шмотках Никита, должно быть, выглядел чудно, но, в конце концов, это не повод так таращиться.

      Вир вдруг протянул ему свой стакан:

      – Возьми!

      Голос тайца прозвучал настойчиво, и Никита принял ёмкость, решив, что лучше не спорить. Вир посмотрел на него критически.

      – Теперь подними, – он сделал жест, словно изящно, тремя пальцами держал перед собой бокал, – как шампанское. Чин-чин.

      Никита поднял стакан с пивом, не совсем понимая, что от него требуется. Таец ловко выудил из кармана джинсов смартфон, растянул губы в улыбке, вскинул смартфон и сделал снимок. Никита рефлекторно улыбнулся в ответ. Лицо аборигена сделалось хитрым и довольным, как у Остапа Бендера, добравшегося до денег товарища Корейко.

      Вир выхватил у Никиты стакан с пивом и сделал глоток, удовлетворённо причмокнув.

      – Можно позвонить? – спросил Никита.

      – Конечно, кхон фаранг, – Вир легко протянул гостю смартфон.

      – А «фаранг» – это что, такое ругательство? – осторожно поинтересовался Никита, принимая гаджет.

      – Почему ругательство? «Фаранг» – человек из Европы. Индейцы говорили «белый человек», так? А в Таиланде говорят: «фаранг». Ты звонить хотел.

      Никита, спохватившись, ткнул пальцем в экран смартфона и… завис над гаджетом, осознавая всю нелепость своего положения. Он не помнил номера Татьяны. Никита судорожно принялся перебирать в голове знакомых и неожиданно понял, что не в состоянии вспомнить ни одного телефона. Да и зачем в современном мире помнить какие-то номера, если все они есть в записной книжке смартфона?

      Прогресс сыграл с Никитой злую шутку. Единственный телефонный номер, который он знал наизусть, был домашний, в Челябинске, но позвонить матери, рассказать, что он не готовится сейчас к экзаменам в Москве, а потерялся где-то в Азии в джунглях Таиланда без денег и документов… Нет, это было невозможно.

      – Почему не звонишь? – поинтересовался Вир.

      – Я номер забыл, – мрачно признался Никита. – А где у вас здесь российское консульство?

      Вир поглядел на Никиту так, будто сомневался в его умственных способностях:

      – Здесь?

      Таец перевёл взгляд на громоздящиеся неподалёку деревенские домики и снова посмотрел на Никиту:

      – Здесь – нигде. В Бангкок надо ехать.

      Глава пятая

      Казалось