С любовью. Ди Каприо. Нильс Хаген

будет! – истерично выкрикнул Тюлень. – И я не пью!

      – Пил же, я видел, – не согласился Никита.

      – Это было до того, как он… – Тюлень бросил взгляд на освещённые окна виллы. – Как он… неважно!

      – Конечно, неважно, – солидно подтвердил Никита, открутил крышечку и протянул бутылку. – Давай. Во все времена это – универсальный успокоитель. Выпьешь – и баиньки. А завтра будет новый день.

      Он повторил слово «баиньки», сказанное до этого Спицей, машинально, но именно оно, произнесённое с успокаивающей, домашней интонацией, сыграло свою роль – Тюлень взял виски, вздохнул, как на съёмках – грустно и одухотворённо, – и профессионально присосался к горлышку.

      Никита стоял и слушал бульканье виски. Судя по количеству булек, своё дело он сделал – после того как в Тюленя перелилась практически половина литровой бутылки, он просто обязан был вырубиться.

      Но случилось непредвиденное. Оторвавшись от «Glenmorangie», Тюлень не глядя сунул бутылку Никите и размашистым шагом двинулся к дому со словами:

      – А где там эти сладкие мальчики-тайчики?

      Никита несколько секунд ошалело смотрел вслед Тюленю, потом сорвался с места и устремился за главной звездой, размахивая бутылкой.

      – Стой! Ты куда!

      – Отвали! – прорычал Тюлень и оттолкнул догнавшего его Никиту. – Я должен отомстить!

      Он схватился за ручку двери, ведущей в холл со стороны моря, и тут Никита, отчаявшийся как-то остановить эту одержимую сексуальной манией тушу, ударил Тюленя «Glenmorangie» по затылку.

      Бутылка, вопреки его ожиданиям, не разбилась, но Тюлень обмяк, кулём осел на плитку пола и распластался на ней, гулко стукнувшись лбом о кафель.

      – Что ты наделал?! – заорал вдруг у него над ухом Подсос.

      Никита не успел повернуться – твёрдый, как лошадиное копыто, кулак врезался ему в челюсть и отправил в длительный полёт через всю террасу. Оказалось, что Подсос давно проснулся и всё это время мучился из-за размолвки со своим «мужем». Он прятался в тени, наблюдая за Тюленем и присоединившимся к нему Никитой. И когда страдающая звезда устремилась в дом, решил перехватить любовника, но тут появился Никита с бутылкой – и накачанный Подсос вступился за Тюленя, нанеся роковой удар.

      Пролетев через веранду, Никита под вопли Подсоса, пытающегося поднять любовника, врезался в танцующую Пихту и сбил её с ног. Пихта завопила так, словно её насилуют сразу десять тайцев, причём со слоном в придачу. На шум и крики из виллы выскочили проснувшиеся «оба-найцы» и не успевшая уехать тайская прислуга. В темноте все решили, что в дом пробрался вор.

      – Это он! Держите его!! – вопила Пихта, после волшебного порошка сверкая в полумраке красными, как у вампирши, глазами.

      – Убью!! – ревел очнувшийся Тюлень.

      – Дайте мне! – вторил ему Подсос.

      – Гаси баклана! – орал кто-то из «оба-найцев».

      И что-то пронзительно верещали на своём птичьем языке тайцы, внезапно оказавшиеся со всех сторон и вцепившиеся в Никиту как минимум десятком рук.

      – Таня!! – в отчаянии закричал Никита, понимая, что сейчас