Ричард Длинные Руки – бургграф. Гай Юлий Орловский

драки почти под копыта Зайчика выпал окровавленный и в лохмотьях рубахи крепкий, хоть уже и немолодой мужик. Удар ему был нанесен явно мощный: потерпевший пролетел по воздуху и грохнулся спиной о неровную булыжную мостовую. Я удержался от желания проехать над ним, вместо этого, поддавшись христианскому человеколюбию, это я-то, нагнулся и протянул ему руку.

      Он ухватился, хватка железная, я дернул, чувствуя, что поднимаю глыбу железа. Моряк поднялся, высокий и жилистый, солнце блестит на выбритой как у скинхеда голове, кровь на скуле, на губах, стекает по щеке и капает с подбородка на голую грудь.

      Закинув голову и тяжело дыша, он некоторое время всматривался в мое лицо.

      – Ты… – прохрипел он, – с «Гермогаста»? А почему на коне?

      – Я не моряк, – ответил я искренне.

      – Так чего же ты…

      – Здесь?.. Да просто пришел посмотреть на порт. Я задумал перебраться через океан, вот и подыскиваю корабль…

      Он присвистнул, оглянулся в нерешительности на драку, с обеих сторон уже сбегается народ с дубинками и ножами в руках.

      – Вообще-то и без меня обойдутся… У тебя угостить вином найдется?

      – Найдется, – заверил я. – Но ты сам выбирай место. Только пристойное.

      Он смерил меня недоверчивым взглядом.

      – Никак благородный?.. Впрочем, все равно. Я повидал и баронов, что убегали с такой прытью, что нанимались к нам матросами… Пойдем, я знаю такое место.

      – Не сомневаюсь, – откликнулся я.

      Он потрогал скулу, поморщился.

      – Гад, чем это он меня… Меня зовут Грегор.

      – Ричард… Ричард Длинные Руки.

      – Иди за мной, Ричард.

      Я пустил коня за ним следом, потянулись таверны и трактиры. Из распахнутых дверей смех, песни, запахи вина и мяса, затем приблизились такие же распахнутые двери, навстречу те же запахи вина и мяса, но я сразу ощутил, что тут малость опрятнее, публика чуть чище, а девицы не такие уж и потасканные, не как половые тряпки.

      Я спрыгнул на землю, набросил повод на какой-то крюк в стене. Это чистая символика: моего коня никакой крюк не удержит, сказал Бобику громко:

      – Оставайся и сторожи!.. Если кто вздумает коня украсть… ну, сам знаешь, что надо делать.

      Бобик оскалил зубы и помахал хвостом, да, знает, но в глазах я видел сожаление, все-таки интереснее со мной в таверну, где много мяса, сладких костей, да и вообще лучше лежать, положив морду на мои сапоги, чем перебраниваться с Зайчиком.

      Грегор опасливо посмотрел на здоровенного Пса.

      – Где вы только такого… У варваров купили?

      – Нет, – ответил я. – С теми еще не сталкивался.

      Он вздохнул:

      – А мне пришлось. Но только в драке… А говорят, у них такие диковинки!

      В таверне он громко свистнул, еще с порога привлекая внимание, хозяин тут же взмахом длани отправил к нам парня. Едва мы сели за стол, перед нами опустились два кубка и кувшин с вином. Грегор довольно крякнул.

      – Здесь мои привычки знают, – заметил он. – Сперва промочить горло, а еда пусть жарится…

      – Именно