Корень «Suomi». Игорь Масленников

Литературного клуба «Зелёный „КИА“» здесь присутствовали местные обитатели – хозяйка здешней кухни Кирсти, коммерческий директор то ли в отставке, то ли в отпуске Борис Петрович Иванов и ещё какой-то господин бухгалтерской малохольной наружности, представившийся то ли Воробьёвым, то ли Соловьёвым, то ли Орловым… А может быть – даже Попугайским. Короче, какая-то залётная птица.

      Атмосфера в этом мрачном зале выглядела празднично, несмотря на пикантность ситуации, когда незнакомые люди вдруг приезжают из северной столицы с не вполне понятными целями.

      – Ян Аркадьевич Баклан, наш юрисконсульт, – представил «птицу» Петрович. – Я позвал его как основного свидетеля случившегося…

      – Так точно! – скрипнул юрист.

      – … Бригада санэпидконтроля, по бухгалтерским документам под названием «Табор» – человек двадцать мужчин и женщин плюс кое-какая техника появились у нас неделю назад.

      – Четыре дня назад, – Петровича поправила Кирсти.

      – Точно так… – кивнул Баклан. – Все из Кексгольма.

      – То есть из Приозерска, – перевёл гостям директор.

      – Показали документы и приказали (по причине какой-то пандемической заразы) всех немедленно выселить, а штат отправить в бессрочный отпуск… Композиторы (их было всего пятеро) спешно уехали восвояси, штат выражает недовольство…

      – Выражаем! – вставила Кирсти.

      – Вот, собственно, и всё! – развёл руками Петрович. – Приказ есть приказ!.. Эпидемия есть эпидемия… Никуда не денешься… Карантин есть карантин…

      – Это есть факт! – проскрипел человек с птичьей фамилией.

      Повисла гнетущая пауза.

      – За всё хорошее против всего плохого! – попытался разрядить обстановку Петрович.

      Но общество не спешило поднять бокалы.

      – А зачем же здание крушить? – спросил Крылов. – Зачем во время эпидемии дробить фундамент?

      – Вероятно, ликвидация инфекции… – неожиданно свистящим голоском произнёс приглашённый свидетель, он же юрист-консультант.

      …В углу у камина сидел, принюхиваясь к запаху баранины, Юсси. Ибо в центре стола стоял пятилитровый чугунный казан с бурятским пловом.

      Над ним колдовала Динара.

      – Сытый голодного не разумеет, – ещё раз решил разрядить атмосферу отставной директор Дома композиторов. – Приступим?

      – Наш плов надо накладывать в тарелки осторожно, – назидательно говорила авторша блюда. – Его ни в коем случае нельзя перемешивать… Ни когда готовишь, ни когда угощаешь. Иначе рис не будет похрустывать на зубах. И это будет уже не бурятский плов… А просто рисовая каша с мясом.

      Сергей, высоко держа в руке полиэтиленовый пакет с яркой эмблемой какой-то импортной фирмы, встал и коряво сымпровизировал:

      – Не стоит ездить на машине!

      Не стоит подходить к рулю…

      Настойку эту на рябине

      Настой… настой… настой… настой…

      Настойчиво я вам на…лью!

      И он вынул из пакета купленную в супермаркете Зеленогорска (Терийоки) финскую «рябиновку». Вот в чём,