Трогательные рождественские рассказы русских писателей. Сборник

вынь, смотри! – пробормотала Оля.

      Я подошел к Фоминичне. Она наклонилась ко мне с блюдом, приподняла немного салфетку, и я просунул в блюдо руку; но Фоминична принялась так встряхивать его, что я только после долгих усилий успел поймать одно колечко.

      – Чье кольцо? – спросила нянюшка, взяв у меня из рук колечко и приподняв его над головою.

      Барышни встали с места и подбежали к Фоминичне; Саша тоже подошел.

      – Мое, – сказала Танечка.

      – Твое ли? – спросила Фоминична, подавая его Тане.

      – Мое, мое.

      – Ну, дело хорошее – к свадьбе, – сказала прозорливым тоном нянюшка, заставляя Танечку краснеть. – И еще первое кольцо вынулось!

      Танечка наклонила голову, словно стараясь скрыть свое смущение, и стала надевать кольцо себе на палец.

      – А зачем же ты его надеваешь? – сказала Фоминична. – Первому кольцу почет: можно и вдругоряд в блюдо положить. Дай-ка его сюда!

      Танечка подала.

      – Ну, садитесь по местам, – проговорила нянюшка, становясь опять перед хором. – Дружней, девки, подхватывай!

      Уж как звал кот кошурку к себе…

      Слава!

      Ты иди, кошурка, в печурку спать!

      Слава!

      У меня ль, у кота, есть скляница вина…

      Слава!

      Скляница вина, конец пирога…

      Слава!

      У меня ль, у кота, и постеля мягка.

      Слава!

      А кому мы спели, тому добро!

      Слава!

      Кому вынется, тому сбудется!

      Слава!

      – Чье кольцо? – воскликнула опять Фоминична.

      – Мое, – ответил Саша, взяв его из рук старухи.

      – Тоже к свадьбе, – пояснила Фоминична.

      – Да тут два кольца, – сказал Саша.

      – Вот на! Как два? – спросила нянюшка. – А где же другое-то?

      – Да другое вот в моем завязло. Чье это кольцо?

      – Это Танечкино кольцо! – крикнула Катенька.

      – Неправда, – сказала Танечка и опять успела покраснеть; но, посмотрев, должна была прибавить: – Ах, в самом деле мое!

      Фоминична с громом поставила блюдо на стол и, разведя руками, с видом благоговения пред неисповедимостью судеб, сказала, обращаясь к бабушке:

      – Ну, матушка Алена Михайловна, быть тут делу хорошему… Немало годов на свете живу, немало на своем веку и гадала и ворожила, а этакого случая никогда не доводилось видеть. Как есть, сударыня, сама судьба – жених да невеста.

      Она указала на Таню и Сашу.

      – А что ж? – сказала тихим, но радостным голосом бабушка. – Дело сбыточное; полюбились бы только друг другу.

      В комнате воцарилось глубокое молчание.

XV. Ай да бабушка!

      – Саша, подойди-ка ко мне! – сказала Алена Михайловна, прерывая общее безмолвие.

      Саша, вертя в руках свое колечко, очень неловко подошел к дивану.

      – Ты, Саша, не пробовал еще этого варенья? – сказала бабушка, подвигая одну из тарелок. – Отведай-ка! Сама, мой милый, варила – розовый цвет.

      Когда Саша, поспешив надеть свое кольцо на палец, наклонился с ложкой к варенью, бабушка шепнула ему:

      – А что, по