Трогательные рождественские рассказы русских писателей. Сборник

снова отдаться мирной дремоте.

      – И играть по-святочному нельзя? – решилась, помолчав, спросить Шашенька.

      – Нельзя, нельзя! – ответила Фоминична с полным сознанием своего авторитета в этом важном деле.

      И мы все сознавали авторитет Фоминичны, а потому и должны были умолкнуть. В самом деле, не будь ее, кто бы стал руководствовать неопытную и несведущую молодежь в выборе и устройстве разных святочных увеселений и гаданий, к которым привязывали такое огромное значение свежо бившиеся сердца этой юности?

      – Ну, хоть загадочку загадай, нянюшка, – сказал я, становясь против самого носа Фоминичны.

      При этом я наступил на лапу спящей кошки, и кошка жалобно замяукала.

      – Ну что ты лезешь к печке-то? Опалиться, что ли, хочешь, вертихвост?.. И кошке-то надо было лапу отдавить.

      Я немного отодвинулся.

      – Какую тебе еще загадку?.. – продолжала нянюшка. – Закину за грядку, в год пущу…

      – Ты все старые загадываешь, нянюшка.

      – А научи новым, так стану новые загадывать… Ну, чего в стену не воткнешь?

      – Мало ли чего, – ответил я, размышляя. – Вот тебя не воткнешь.

      – Ха-ха-ха! – засмеялись Шашенька и Оленька.

      – Вишь, балагур какой, – сказала Фоминична, невольно улыбаясь. – Яйцо не воткнешь в стену – вот что. Отгадать не умеет, а тоже пристает: загани да загани.

      – Загадай-ка, нянюшка, нам, – сказала Катенька.

      – Да вам-то что загадывать. Вы все загадки знаете.

      – Нет, нет, не все, – отвечали барышни.

      – Ну, что это такое, что без крыльев летает?

      Барышни подумали, подумали, и Шашенька прежде всех ответила:

      – Ветер.

      – Так, ветер буйный. А что это такое, что без ног бежит?

      – Речка, – ответила, не думая, Катенька.

      – Пожалуй, что и речка; а боле так отгадывают, что без ног-то бежит туча грозная. Ну а что это такое, что без ран болит?

      Это был, должно быть, самый мудреный вопрос изо всех, предложенных Фоминичною, потому что барышни опустили головки и долгодолго не могли найти ответа.

      – Это сердце, что ли? – спросила Оля.

      – Та-ак. Молодец, Оля! Без ран болит сердце страстное… А и дай вам Господь николи этой болезни не ведать.

      – Отчего? – сказала Оленька.

      – А не скажу. Ну, да полно вам меня, старуху, донимать. Шли бы к бабушке.

      – А что, нянюшка, – сказала Оленька, – чай, Устинья-птичница еще не спит… вот хоть бы ее позвать, а то скука ужасная.

      – Вот еще выдумала! – ответила нянюшка. – Да какая пора-то теперь?.. Ведь уже и вечер-то под исходом, а она, только стемнеет, спать ложится.

      – А может, она не легла еще, ведь сегодня праздник, – промолвил я, чувствуя непреодолимое желание познакомиться с Устиньей-птичницей.

      – И ты туда же! Самому-то спать бы пора ложиться… Ну они вон большие (Фоминична указала на барышень), а ты-то что?

      Впрочем, через несколько минут Фоминична прибавила:

      – А пожалуй, можно спроведать… Только уж самой надо сходить… может, и не спит… Как послать