Записки на кардиограммах (сборник). Михаил Сидоров

У нас с этим строго: флюорография, кровь на СПИД, Манту, манду, прочая хренотень… Прививками задолбали. Чуть что, сразу поголовная вакцинация. Да сам знаешь: когда устраивался, все, поди, сделать заставили?

      – Не-а. Я просто наделал печатей и в прививочный сертификат шлепнул, а потом расписался разными почерками.

      – Неужели все печати у вас есть, Афраний?

      – … ля, Че, угомонись!

      – Иначе и быть не может, прокуратор. Короче, никакого чужеродного белка в организме. Я прививок не люблю, у меня от них почки отваливаются.

      – Восемь-шесть, поехали. Северов, Алехина, в тюрьму. Тревожный вызов. Придавило бревном.

      – В тюрьму – это в Кресты, что ли?

      – Не, просто зона неподалеку. Они там мебель делают, а мы к ним на травмы ездим: минут пять у ворот, минут двадцать в шлюзе, если в больницу – ждешь, пока конвой сформируют… Короче, геморрой стопроцентный.

Алехина

      Увидев штабель, мы поняли – не жилец. Толстенные, с метр, бревна; присевший под тяжестью лесовоз; обвисшие клешни погрузчика. Мраморная кожа, прерывистое дыхание, раздавленные, вперемешку с осколками ребер, внутренности. Тридцать пять лет. Он непрерывно, задыхающимся шепотом, кричал. Громче не мог – нечем. Мы работали как сумасшедшие – ему оставалось сидеть двадцать дней.

      – Давление?

      – Шестьдесят. Промедол, реланиум, гормоны с полиглюкином.

      – Преднизолон? Сколько?

      – Я сам забодяжу, – Северов быстро ломал носики ампул, – ты давай полиглюкин заряжай.

      Вен не было. Я, сантиметр за сантиметром, ощупывала бледную кожу в поисках любой захудалой жилки. Северов, с заряженной системой[4], приплясывал рядом.

      – Дай я!

      Он сместил меня в сторону, перехватил иглу и прямо так, без перчаток, ткнул ей куда-то вниз. Плеснуло кровью.

      – ЦВД[5] большое, – он подсоединил капельницу, стер марлей кровь и зафиксировал иглу полосками пластыря, – давай промедол… Терпи, дорогой, полминуты осталось.

      Промедол с реланиумом дал белую взвесь. Северов сунул шприц обратно.

      – Анальгина добавь, быстро!

      Раствор приобрел прозрачность. Он тем временем нашел еще вену и – раз-раз-раз! – поставил вторую систему. Умеет.

      – Перчатки-то надень.

      – Да пес с ним, уже испачкался! Готово? Давай.

      Я ввела обезболивающее. Северов пытался ускорить пода чу полиглюкина. Капало хреново; он выругался. Проткнул иглой пробку, нагнал шприцем воздуха во флакон – давление повысилось, раствор побежал веселее. Больной, отвалив челюсть, провалился в спасительное забытье.

      – На трубу посадить не хочешь?[6]

      – Да, пожалуй что надо.

      Он ковырялся ларингоскопом, я стояла наготове, держа прозрачную трубку.

      – Ни хрена не вижу, в крови все… надави на кадык… еще… хорош! Трубу!

      Дала.

      – Все, фиксируй.

      Мы ждали конвоя. Северов дергался.

      – Ну, скоро?

      – Ща, второго найдут.

      – Да не сбежит он, не бойтесь.

      – Не положено.

      – Так

4

Система (жарг.) – капельница.

5

ЦВД – центральное венозное давление.

6

Посадить на трубу (жарг.) – заинтубировать, ввести в дыхательные пути трубку, к которой подсоединяется аппарат искусственной вентиляции легких (ИВЛ).