Записки на кардиограммах (сборник). Михаил Сидоров

лучиков в уголках глаз.

      Девчонки повелись сразу.

      – Ух, какой! – восхитилась Алехина и тут же решила: – Мой будет.

      Надо же, я всю дорогу думал, что она у нас неприступная, как К2, а тут на тебе! Ножку отставила, в радужках бесенята: стоит, улыбается, смотрит.

      – Вы – новый доктор?

      – Угу. Северов. Вениамин. Можно Веня.

      – А мы в курсе. Вы еще заяву до кадров не донесли, а о вас уже сведения поступили.

      – Во как!

      – Так деревня же – все всех знают, все когда-то вместе работали.

      Я слез со стола и протянул ему руку.

      – Феликс. Черемушкин. Можно Че. Это не за доблесть, просто производное от фамилии: Черемушкин – Че, Алехина, – я кивнул на Лариску, – Леха.

      Ладонь у него узкая и хваткая, как у гиббона.

      – Пойдемте покажу вам, где кости кинуть.

      Врачебный кубрик почти напротив диспетчерской.

      – Вениамин, а по отчеству?

      – Всеволодович. Но это для официальной обстановки, ага?

      – О’кей.

      Прежде всего он как следует встряхнул лежалое одеяло. Обернул им матрас, сорвал засаленную, со штампом подстанции, наволочку и вместо нее натянул свою – яркую и цветастую. Вжикнув «молнией», вытащил из рюкзачка легкий и воздушный спальный мешок. Классный мешок! Золото и ультрамарин, с такой же, как наволочка, пестрой, «гавайской» подкладкой. Поймал мой взгляд и ткнул в спальник пальцем:

      – Где б ты ни оказался, прежде всего думай о комфорте. Старое солдатское правило.

      – Ремарк, «Триумфальная арка». Только там не где бы ты ни оказался, а в самые тяжелые времена.

      Улыбаясь, Северов посмотрел на меня, и я понял – сработаемся.

      На топчане лежало содержимое рюкзачка: книги, компакты, плеер. Я подошел ближе.

      Простой Walkman, без наворотов.

      Лос Лобос.

      Рай Кудер.

      Лео Коттке.

      Пол Баттерфилд.

      Последний GЕО.

      «Приключение одной теории» Хейердала. Старое, потрепанное – явно из «Букиниста».

      Ё-моё!

      В кои-то веки!

      Форма на нем сидела, как парадка на офицере. Мягкая хэбэшка с нейлоновой нитью основы. Продуманные карманы, кнопки вместо липучек, заделанные в швы отражатели – у нас-то они давно лохмами, ткань в блеск, а карманы на бедрах – с почтовый ящик, и хрен дотянешься, если стоя…

      – Где отхватил?

      – На заказ сделал.

      – Дорого?

      – Полтинник уе.

      – Дорого.

      – Зато – вещь.

      Он рассовывал по карманам всякую медицинскую всячи ну: плоскую коробку с заначками, дефицитные кате теры-бабочки, тонкий фонарик с зажимом – нигде ничего не висело и не топорщилось.

      – Вы с Лехой на пару хорошо смотреться будете – у нее тоже насчет формы пунктик имеется. Золотой человек. Интуиция – как у мангусты. Тринадцать лет на колесах, а прется как в первый год – даже собаку гуляет, форменную куртку надев. Ты как раз с ней сегодня…

      Дверь распахнулась, и в помещение, весь в пыльных чертиках, ввалился Коржик,