Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот. Пер Валё

спинку стула, левый уголок рта у него дергался.

      – Так вот почему? Вы думаете, что я…

      Он зажал ладони между колен и подался вперед так, что его подбородок оказался почти на столе. Мартин Бек видел, что у него побелел кончик носа.

      – Я никого не убивал! Я никогда в жизни ее не видел! Клянусь!

      Мартин Бек ничего не говорил. Он не сводил взгляда с лица сидящего перед ним мужчины и видел, как у того в тупых, выпученных глазах растут неуверенность и ужас.

      Когда он заговорил, его голос звучал сухо и бесцветно.

      – Где вы были и что делали вечером четвертого июля и в ночь с четвертого на пятое июля?

      – Я был в своей каюте. Клянусь! Лежал и спал! Я ничего не сделал! Эту девушку я никогда в жизни не видел. Не видел!

      Голос его сбился на фальцет, он безвольно откинулся на спинку стула, взметнул правую руку к губам и принялся грызть сустав указательного пальца, не сводя при этом глаз с фотографии перед собой. Он сдвинул брови, в его голосе было напряжение и истерика.

      – Вы хотите меня подловить. Думаете, я не способен сообразить? Этой девушкой вы хотите меня запутать. Вы говорили с Роффе, и он вам сказал, что это сделал я, вот свинья. Выдал меня, свинья. Но это сделал он, а я не виноват. Правда. Я ничего не сделал. Роффе вам сказал, что это был я? Он это сказал?

      Мартин Бек по-прежнему упрямо смотрел ему в лицо.

      – Дьявол, это он сорвал замок и обчистил ту кассу.

      Он подался вперед и начал говорить торопливо и сбивчиво. Слова лились из него водопадом.

      – Он заставил меня пойти с ним. Он это и раньше делал. Он все придумал сам – он, и только он. Я не хотел. Я сказал ему об этом. Это подсудное дело, сказал я, не пойду. Но он заставил меня, гнида. А теперь донес, свинья…

      – Ну хорошо, – сказал Мартин Бек. – Роффе донес. Теперь я хочу услышать об этом от тебя.

      Спустя час он уже прослушивал запись вместе с Ларссоном и Ольбергом. Это было прекрасное описание кражи со взломом, которую Карл-Оке Эриксcон и Роффе Шёберг совершили в одной автомастерской в Гётеборге несколько недель назад.

      Когда Ларссон пошел звонить в гётеборгскую полицию, Ольберг сказал:

      – По крайней мере, какое-то время будем знать, где он находится. – Он молча барабанил пальцами по столу. – Итак, остается допросить всего лишь пятьдесят человек, – сказал он. – Конечно, если придерживаться версии, что преступника нужно искать среди пассажиров.

      – Некоторых можно сразу исключить. Над этим сейчас работают Кольберг с Меландером. Они буквально завалены материалами. Меландер объявляет себя сторонником метода исключения и подозревает всех, включая маленьких детей и древних старушек.

      Мартин Бек замолчал и посмотрел на Ольберга, который сидел перед ним понурив голову и изучал собственные ногти. Он выглядел таким же удрученным, каким был Мартин Бек, когда понял, что допрос Эриксcона ничего не даст.

      – Ты разочарован? – спросил он.

      – Честно говоря, да. Я уже было подумал, что мы в конце пути, а оказалось, до финиша по-прежнему далеко.

      – На один шажок вперед мы все же продвинулись.