Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот. Пер Валё

я могу спросить тебя, не будешь ли ты столь любезен приехать и провести допрос. Думаю, такая необходимость есть.

      Мартин Бек посмотрел на часы. Расписание поездов он знал уже почти наизусть.

      – Хорошо, я еще успею на поезд в половине восьмого. До свидания.

      Таксисту он велел ехать через Кристинеберг, а в кабинете взял с собой в дорогу папку с протоколами допросов и личными данными. За пять минут до отправления поезда он уже сидел в купе.

      Карл-Оке Эрикссон-Стольт родился в стокгольмском районе Катарина двадцать восемь лет назад. Отец умер, когда ему было шесть лет, а через год они с матерью переехали в Хагалунд. Сестер и братьев у него не было. Мать работала швеей-надомницей для фабрики пошива одежды. Воспитанием сына-школьника не занималась. Учителя о нем отзывались так: поведение посредственное, хулиган, неуправляем. Окончив школу, работал в самых разных местах, чаще всего посыльным и грузчиком. Когда ему исполнилось восемнадцать, ушел юнгой в море, потом работал кочегаром. Начальству о нем сказать нечего. Через год снова переехал к матери и жил у нее на иждивении, но в следующем году государство взяло его на свое обеспечение. В апреле прошлого года его выпустили из Лонгхольменской тюрьмы[19].

      Мартин Бек проштудировал протоколы допросов еще вчера, но снова внимательно их прочел. В папке также находилось заключение судебного психиатра. Заключение было заумным и в основном изобиловало словами: неуравновешенность, заторможенность, угнетенность. Кроме того, Эрикссон-Стольт имел психопатические склонности и высокоразвитую сексуальность: комбинация этих двух элементов могла стать причиной ненормальных поступков.

      С вокзала Мартин Бек сразу отправился в полицейское управление и без десяти одиннадцать постучал в дверь кабинета Ольберга. У Ольберга сидел старший комиссар Ларссон, оба выглядели уставшими, измученными и, очевидно, почувствовали облегчение оттого, что теперь могут передать это дело кому-то другому. Им не удалось вытянуть из Эрикссона ни единого слова, кроме вялых ругательств.

      Ольберг прочел личные данные. Когда он закрыл папку, Мартин Бек сказал:

      – Второго кочегара ты нашел?

      – И да и нет. Он на немецком судне, которое сейчас находится в Голландии. Сегодня утром я звонил в Амстердам и беседовал с каким-то комиссаром, который немного знает немецкий. Ты бы только послушал, на каком немецком я с ним объяснялся. Если я правильно понял, у них в Гааге есть человек, который немного знает датский и кое-как сможет его допросить. Конечно, если они меня поняли. Рассчитываю, что завтра утром они дадут о себе знать.

      Ольберг позвонил и попросил принести кофе. Выпив кофе, Мартин Бек встал и сказал:

      – Ну так я бы хотел сразу им заняться. Куда вы нас посадите?

      – Можешь занять соседний кабинет. Там есть магнитофон и прочие необходимые вещи.

      Эрикссон выглядел примерно таким, каким его помнил Мартин Бек. Ростом сантиметров сто восемьдесят, худой, одни руки и ноги. Вытянутое лицо, синие глаза у самой переносицы, длинные

19

Одна из крупнейших тюрем в Швеции на острове Лонгхольмен. Функционировала с 1880 по 1975 год.