Весь мир Фрэнка Ли. Дэвид Юн

вопросы экологии, она интересуется биологией и все такое. А если чуть глубже…

      – Это ты про анал?

      Я фыркаю, а потом продолжаю:

      – Я ей очень нравлюсь, и она мне очень нравится. Ничего особенного, да?

      – Но ты не можешь рассказать о ваших отношениях своим родителям?

      – Бли-и-ин, ну вот зачем ты об этом?

      – Извини. Просто устала разрываться между тем, чего хотят родители, и тем, чего хочу я.

      – Да ладно.

      Джо садится, чтобы видеть меня.

      – Нет, правда извини.

      Мы смотрим друг на друга. У нее проблемы с китайским бойфрендом, у меня – с белой девушкой.

      Я думаю о Ханне. Стоил ли Майзл проблем с родителями? Может, она каждую ночь рыдает в его объятьях из‐за того, что мама с папой вычеркнули ее из своей жизни? А может, Ханна смирилась с этой ситуацией. Может, она вышла из пузыря и, перед тем как уйти, пнула его с такой силой, что он лопнул. Я пытаюсь представить себе будущее Ханны. Приедут ли родители на новоселье, когда она купит свой первый дом? Приедут ли они в роддом, когда она родит первенца? А Майлз, этот бедняга, что он будет чувствовать через несколько лет?

      Вряд ли Ханну ждет что‐то хорошее. Крайне маловероятно. Она навсегда застряла между двумя мирами, в лимбе, который гораздо глубже моего. Я чувствую, что глаза жгут наворачивающиеся слезы. Я начинаю быстро моргать. Мне хочется подняться в воздух, и я хватаюсь за ворс ковра, чтобы не улететь.

      Что думает Ханна о наших родителях? Они ее любят, и она любит их и ничего не может с этим поделать, но мама с папой не хотят ее видеть. Наши родители сделали свой выбор и выбрали янтарный пузырь. Господи, Ханна, правильное ли решение ты приняла? Неужели мне тоже предстоит выбирать?

      Оттого что в нашем мире существует необходимость выбирать в такой ситуации, мне хочется раскатать его в лепешку. Есть только я и Ханна. Род Ли заканчивается на нас с ней.

      Я делаю глубокий вдох. Джо не заметила моих слез. Пока она смотрит в другую строну, я быстро вытираю глаза большими пальцами. Я знаю, что эту проблему создали не мы, лимбийцы. Эту проблему создали наши родители. Наши родители делают вид, что они живут где‐то еще, но не в Америке. И тут у меня появляется одна идея.

      – Хм, – только и говорю я. – Хм…

      – Что?

      – Слушай, – делаю я глубокий вдох, – у меня появилась одна мысль…

      – Какая? – интересуется Джо.

      – Она очень странная.

      – Это меня не пугает.

      – Ну хорошо, – говорю я, глядя ей в глаза. – Я хочу сделать тебе предложение.

      – Хм? – она вопросительно мычит.

      Я выстукиваю дробь пальцами на коленке.

      – У тебя проблемы с китайским бойфрендом. У меня проблемы с белой девушкой. А у наших родителей в мировоззрении есть чудовищного размера слабое место. Расистское слабое место. Что, если мы извлечем из этого выгоду?

      Джо поднимает брови.

      – Что ты имеешь в виду? – Она произносит эту фразу не как вопрос, а как утверждение.

      – Я предлагаю следующее. – Я делаю глубокий вздох и задерживаю дыхание. – Давай сделаем вид, что мы встречаемся.

      Она смотрит