Шолох. Тень разрастается. Антонина Крейн

за журнальным столиком, и хихикала. В кресле напротив сидела моя подводная ночнушка.

      – Обалдеть, Тинави! Эта штука повторяет все мои жесты! – восторженно взвыла Кад.

      Для демонстрации волшебства она показала мне кукиш. Рукав серебристого балахона тотчас свернулся в такую же фигу. Кадия заржала. Ночнушка мелко затряслась, переливаясь чешуйками.

      – Ну, зашибись, – выдохнула я.

      Кадия продолжала экспериментировать с живой одеждой, громко удивляясь и восторгаясь ее знаниями-умениями. Эта нехитрая сценка кое-как, буквально на одну десятую, поправила мой душевный настрой.

      Я почистила зубы и рухнула в кровать лицом вниз.

      – Ну вообще! Она даже сама на меня надевается, слету! А-ха-ха, ты что щекотишься, поганка!

      Я уснула.

      Глава 11. День цветов, Сайнор и Карл

      День цветов – один из пяти летних праздников Лесного королевства. По статистике, у четверти туристов, приехавших на фестиваль, начинается аллергия – в Шолохе развешано слишком много цветочных гирлянд. Поэтому рекомендуем вам положить в саквояж толченый корень ларош-травы или эссенцию квадральисты. Вы ведь тоже не пропустите карнавал?

      Энциклопедия «Доронах»

      – Тинави, ты меня слышишь? Эй?

      – Дай ей пару минут, Карл.

      – Она плохо выглядит. Может, слишком резко выдернули?

      – Она человек. Они хлипкие. Подожди немного.

      – Ави, это грубо. Касательно живого существа говорят «слабые». Слабые, а не хлипкие. Хлипкий – это стол. Или алиби. Или сюжет в этом новом блокбастере.

      Я открыла глаза. И тотчас закрыла обратно.

      Карл, сиятельная Авена и я сидели за шатким трехногим столиком в уличном кафе. По дороге мимо нас проносились ревущие механизмы, похожие на железные алхимические капсулы, с грохотом взрывающие тонкую пленку пространства. На обочинах росли шершавые деревья, чьи редкие разлапистые листья достигали человеческого роста в длину, а круглые коричневые плоды были втрое меньше плодов ошши. Странная музыка откуда-то сбоку – слишком быстрая, слишком резкая – коробила слух: будто каменный великан энергично боксирует с твоей ушной перепонкой на роли груши…

      – Тинави! Ты как? – заметив мое движение, Карл смягчился.

      Его детский голос отнюдь не соответствовал бешеной обстановке вокруг.

      – Плохо… – мне больше не хотелось наблюдать за окружающим. Слишком странным оно оказалось. И везде – стеклянные дома из давних видений Карла – нереальные, невозможные здания, крышами подпирающие небо.

      Над самым ухом раздался героический голос богини Авены:

      – Что ж, добро пожаловать в Форт-Лодердейл, девочка.

      – Это не сон, да? – прошептала я, зажмуриваясь еще сильнее.

      – Нет, – интонация Карла не поменялась со времен Шолоха. Все такой же добрый, звонкий голос, – Не совсем.

      Сначала я протянула руку вперед, потом нащупала теплое запястье Карла, и только затем снова открыла глаза.

      Мы сидели на жаркой, очень жаркой улице.

      Авена.