Ангельский грешник. Геннадий Николаевич Седов

двуногих животных обоего пола лакало на их глазах из горлышек водку, блевало, сквернословило, дралось смертным боем, совокуплялось – он первым не выдержал, побежал путаясь в лохмотьях к выходу. Долго не мог отдышаться, думал в растерянности: как такое возможно? В наше время? Как допускает подобное власть? До самого дома не проронили ни слова, глядели в пол: повеселились, называется, на душе один только горький осадок…

      Следующее лето они с братом провели в Париже. Безмятежные денечки, веселье через край! Николай закрутил роман с известной куртизанкой Манон Лотти, был безумно счастлив. Манон жила в роскоши, имела особняк, экипажи, драгоценности, держала при себе в доме карлика и немолодую компаньонку, тоже в прошлом куртизанку. Не расстававшийся ни на час с любовницей Николай изредка вспоминал и о нем: брал в ресторан, на бега, на представления в «Фоли-Бержер». Быть на вторых ролях ему надоело – сам завел любовницу, Абелию. Попроще Манон, но отнюдь не скромней: помимо искусства утешать в постели курила опиум, уговорила однажды попробовать веселящее зелье. Повела в китайский притон на Монмартре, старик китаец впустил их в небольшую залу с витавшим сладковато-терпким дымком и циновками на полу, на которых лежали вповалку полуодетые люди. Они с Абелией растянулись на свободных циновках, китаец принес курильницы и трубки, поставил в изголовье.

      – Тяни, дружок, – предложила Абелия.

      Он затянулся раз и другой, в голове затуманилось, сделалось необыкновенно легко.

      Насладиться в полной мере упоительным дурманом не удалось, у входа прозвенел звонок, кто-то крикнул: «Полиция!» Лежавшие люди повскакали с циновок, спешно принялись приводить себя в порядок.

      Знавшая в курильне ходы и выходы Абелия потащила его за рукав к боковой двери, вывела наружу, крикнула проезжавшее авто. Едва войдя с ней в комнату он рухнул на постель, забылся тяжким сном.

      По возвращению забылась и шикарная Манон, и порочная Абелия. На одном из ужинов столичного кружка артистов-любителей Николая представили девятнадцатилетней графине Марине Гейден, тоже увлекавшейся театром. Спустя какое-то время оба оказались участниками организованного императрицей благотворительного спектакля, в котором Николай исполнял заглавную роль, а кокетливая графиня роль старухи-горбуньи. Вспыхнул роман. Марина к тому времени была помолвлена с конногвардейцем графом Мантейфелем, родители выбор брата не одобряли, все тщетно: Марина билась в истерике, уверяла, что скорее умрет, чем выйдет за немилого, брат твердо стоял на своем – женюсь, и точка! Следом новый поворот: выглядевший ужасно, потерявший голову Николай сообщил однажды: все кончено, измученная родней девица уступила давлению, идет под венец с конногвардейцем, приглашает его на прощальную встречу в ресторан.

      Они с Володей Блюменталь-Тамариным были в числе приглашенных, разгоряченный выпивкой актер произнес за столом страстный монолог, звал влюбленных соединиться, бросить все ради любви, Марина в слезах кинулась на шею брату, умоляла немедленно