Собрание сочинений в 18 т. Том 1. Стихи, проза, переводы. Георгий Адамович

ведь, знаешь, холодно ему

      Колдовать в полуночную тьму!

      Все равно, что черное лицо,

      Что давно заржавело кольцо,

      Что дрожит прекрасная рука,

      А в руке не посох, а клюка.

      Выходи, царица, из шатра,

      Выходи, красавица, пора.

      «Опять, опять лишь реки дождевые…»

      Опять, опять лишь реки дождевые

      Польются по широкому стеклу,

      Я под дождем бредущую Россию

      Все тише и тревожнее люблю.

      Как мало нас, что пятна эти знают

      Чахоточные на твоей щеке,

      Что гордым посохом не называют

      Костыль в уже слабеющей руке.

      Элегии

I

      Бегут, как волны, быстрые года,

      Несут, как волны, серебро и пену.

      Но я Вам обещаю – никогда

      Вы не увидите моей измены.

      Ведь надо мною, проясняя муть,

      Уже сияет западное пламя,

      Ведь мой печальный и короткий путь

      Цветет уже осенними цветами.

      И я хочу до рокового дня

      Забыть утехи юности мятежной,

      Лишь Ваши ласки в памяти храня

      И образ Ваш, торжественный и нежный.

II

      Когда с улыбкой собеседник

      Мне в кубок льет веселое вино, —

      То кубок, может быть, последний,

      И странный пир продлить не суждено.

      Послушай, – радостное пенье

      Уже глушат рыданья панихид,

      И каждый день несет паденье,

      И каждый миг нам гибелью грозит.

      Так, на распутьи бедных дней,

      Я забываю годы, годы скуки,

      Все безнадежней и нежней

      Целуя холодеющие руки.

      «Вот все, что помню: мосты и камни…»

      Вот все, что помню: мосты и камни,

      Улыбка наглая у фонаря…

      И здесь забитые кем-то ставни.

      Дожди, безмолвие и заря.

      Брожу… Что будет со мной, не знаю,

      Но мысли, – но мысли только одни.

      Кукушка, грустно на ветке качаясь,

      Считает гостю редкому дни.

      И дни бессчетны. Пятнадцать, сорок,

      Иль бесконечность? Все равно.

      Не птице серой понять, как скоро

      Ветхий корабль идет на дно.

      «Вот жизнь, – пелена снеговая…»

      Вот жизнь, – пелена снеговая,

      И ночи, и здесь тишина, —

      Спустилась, лежит и не тает,

      Меня сторожит у окна.

      Вот, будто засыпано снегом,

      Что кроет и кроет поля,

      Рязанское белое небо

      Висит над стенами кремля.

      И томно поют колокольни,

      И мерно читают псалмы,

      О мире убогом и дольнем,

      О князе печали и тьмы.

      Ах, это ли жизнь молодая!

      Скорей бы лошадку стегнуть,

      Из тихого, снежного края

      В далекий отправиться путь.

      Стучат над мостами вагоны,

      Стучит и поет паровоз…

      Так больно и грустно влюбленных,

      Тяжелый, ты часто ли вез?

      Есть стрелы, которыми ранен

      Смертельно