Последнее семейство в Англии. Мэтт Хейг

пока Адам продолжал.

      – В смысле, у собак теперь свои психотерапевты, верно? И духи. Я читал в газете, что в Лондоне есть даже ресторан для собак. Возможно, очень скоро у них будут свои вегетарианские рестораны. Представьте.

      – Да, – произнесла Кейт, разочарованная, но не удивленная недостаточной поддержкой мужа. – Представляю.

      телефон

      Вот он. Тот момент. Последний раз, когда все было нормально.

      Потому что тогда зазвонил телефон.

      тяготение

      Адам пошел ответить, закрыв за собой дверь кухни. Его голос был приглушен, но Кейт поняла, что что-то не так. Она открыла дверь, когда Адам положил трубку.

      – Он…

      Кейт взглянула на него, в отчаянии изучая его лицо, ища знака, что это не та новость, которой она боялась на протяжении недель.

      – О чем ты?

      – Твой отец. Он…

      – Нет.

      – Кейт, мне жаль.

      – Нет.

      – Это была сиделка, из палаты интенсивной терапии. Она сказала, что не было времени позвонить, понимаешь, пока…

      – Нет.

      – Она сказала, все случилось быстро. Без боли.

      – Нет, не может…

      – Дорогая, мне очень жаль, – Адам шагнул вперед. – Мне так… жаль.

      Ее голова упала ему на плечо, а руки стиснули его рубашку. Шарлотта стояла в дверях кухни. А позади нее Хэл.

      – Что случилось? – спросили они вместе. А может, только Шарлотта. Не помню.

      – Дедушка, – объяснил Адам. – Он…

      Слово, которое он не мог произнести, заполнило весь дом и усилило земное тяготение.

      Шарлотта и Кейт с трудом держались на ногах. Хэл и Адам с трудом их поддерживали.

      А я просто стоял возле кухонного стола, не зная, что делать. Не зная, что это значило для Семьи.

      беда

      Только позже, когда Адам сказал Хэлу, что бабушка Маргарет будет жить с нами, смысл начал проясняться.

      – Папа, ты шутишь.

      Адам вздохнул.

      – Боюсь, что это единственный вариант.

      – Но у нее есть бунгало.

      – Для нее это слишком дорого. И в любом случае, мама думает, что ей будет лучше здесь.

      Хэл отложил свой сэндвич с арахисовым маслом и «Мармайтом» на тарелку и проглотил то, что оставалось во рту.

      – Но это будет полный кошмар.

      Адам подошел туда, где стоял я, между кухней и коридором, и потянул меня вперед за ошейник. Он закрыл дверь, чтобы не дать словам просочиться наверх.

      – Ну же, брось. Подумай о маме. Она хочет, чтобы бабушка жила здесь.

      – Но у меня экзамены. Я должен готовиться.

      – Прошу, Хэл. Не усложняй все еще больше. – Адам теперь смотрел в кухонное окно на то, как Лапсанг прогуливалась по забору.

      – Я не знаю, почему мы все так расстроились. Дедушка не мог толком говорить уже много лет. Он просто сидел там и медленно доходил в углу.

      – Хэл, ты не серьезно.

      – Если бы это был Принц, нам бы пришлось его усыпить. – Я поднял голову, расслышав свое имя, притворяясь, что не понимаю.

      – Хэл,