Последнее семейство в Англии. Мэтт Хейг

ее не было вечерами, мне не хватало собеседника.

      И когда она царственно проскользнула сквозь кошачью дверцу, мое сердце забилось.

      – Где ты была? – спросил я ее. Мой тон был любопытствующий, а не сердитый.

      – Всюду, – проурчала она. – Всюду.

      – Думаю, Семье тебя не хватало.

      Она оглядела меня тяжелым скептичным взглядом.

      – Думаю, ты обнаружишь, что Семья даже не заметила.

      – Будь уверена: они скучали.

      – Что ж, дорогой, им придется скучать по мне еще, ведь я вернулась ненадолго.

      – Но…

      – Вообще-то, я подумываю вовсе уйти.

      – Ты не серьезно.

      – Боюсь, что серьезно, сладкий, – она лизнула свою лапу. – Тебе никогда не хотелось уйти? – спросила она, потянувшись в корзинке.

      – Не понял?

      – Тебе порой не хотелось просто уйти, убежать, начать все заново?

      – Нет. Должен признать, что нет.

      – О, а мне да. Вообрази, какая это свобода. Представь, дорогой. Ходить от дома к дому, создавая новые характеры, новые имена, и получая неиссякаемый запас молока.

      – Но ты бы не смогла, верно? Ты бы не смогла оставить Семью навсегда?

      – А почему бы и нет?

      – Ты бы скучала по всем.

      – О, нет. Видишь ли, тут ты ошибаешься. Я бы вовсе не скучала по ним. Ни капельки. Я бы просто думала обо всех новых коленках, на которых я могла бы лежать.

      Я вздохнул.

      – Думаю, ты отрицаешь.

      – Отрицаю? – промяукала она недоверчиво.

      – Угу. Я тебя видел. Я видел, как ты крутишься возле Шарлотты. Ты ее очень любишь.

      Ее голова втянулась в шею.

      – У нее самые теплые коленки в доме.

      – И это все? Просто теплые коленки?

      – Да, Принц. Боюсь, что так. Это все, что она для меня значит.

      – Я не верю.

      Ее голос изменился.

      – Что ж, поверь. Если слишком привязываешься к людям, это только вредит. – Хотя у нее была склонность преувеличивать, я не мог не заметить убежденности в ее взгляде.

      – Как так?

      – Дорогой, послушай. Я брожу по городу каждый день и каждую ночь. Я не такая, как ты. Я подвижна. Могу пойти, куда захочу. Я заглядываю в окна и вижу, что происходит. Я забираюсь в сады и порой, если знаю, что это безопасно, захожу в дома. Я слышу истории, которые рассказывают другие кошки. У людей кризис. Они притворяются перед всеми, что все еще счастливы, как всегда, но за закрытыми дверями все иначе. Они потеряли контроль. Родители и дети воюют – друг с другом и между собой.

      – Так к чему ты это?

      – Я к тому, что если ты слишком сблизишься с Семьей, то пойдешь ко дну вместе с ними.

      – Есть вещи, Лапсанг, которые даже ты не понимаешь.

      Лапсанг взглянула на меня с сомнением.

      – Чего я не понимаю?

      – Что Семья будет в безопасности.

      – Как ты можешь быть уверен, когда это уже происходит? Когда знаки ее печального, но неизбежного распада уже здесь.

      – В домах, которые