Последнее семейство в Англии. Мэтт Хейг

беспокоился. Нет. Просто следует быть осторожным – разве нет? – чтобы не нарушить Пакт. Но дело в том, что в тот же миг, когда я решил остаться с Адамом и женщиной, я понял, что совершил ошибку. Я понял, что вместо того чтобы защищать его от любой угрозы разговора, я дал ей предлог наклониться, погладить меня по шее и сказать:

      – Ух ты! Какая милая собачка! Как ее зовут?

      – Да-да. Это, это не она, – Адам замолк, будто считая в уме. – Вообще-то, это он. Ну, наполовину он. Если бы у него…

      Он закончил фразу, изобразив ножницы, кусающие воздух.

      Женщина рассмеялась:

      – Ах, бедный, бедный…

      – Принц, его зовут Принц.

      Я пытался не поощрять дальнейшую беседу и сосредоточился на псе женщины, который из-за клумбы следил за белкой. А потом я понял. Я опознал запах. Это был не просто какой-то старый пес. Это был спрингер. Спрингер. Это было очень плохо. Он должен был уйти, я должен был что-то сделать. Я начал лаять на Адама и женщину, но они не обращали внимания. Их беседа продолжалась.

      – Я Эмили.

      Я обернулся и увидел, что он пожимает ей руку.

      – Я, хм, Адам. Адам Хантер.

      Спрингер Эмили, который время от времени поглядывал на меня, обнюхивая новую территорию, подбежал ко мне.

      – Э-гей, лабрадор! – Я старался не замечать его, пока он нюхает землю вокруг меня.

      – Брось, – сказал он. – Расслабься. Я не кусаюсь.

      – Извините, – ответил я. – Вы спрингер. Я не могу с вами разговаривать.

      – Ах да, Пакт лабрадоров, конечно. Что ж, можешь успокоиться, я лишь наполовину такой.

      – Не понял?

      – Я только наполовину спрингер.

      – А на другую половину?

      – Полная мешанина – собачий коктейль. Видишь ли, мне, старику, все подходит.

      – Неужели.

      – Слушай, нравится тебе или нет, мы будем видеться очень часто, так что нам лучше поладить, – заявил он. – В конце концов, думаю, мы можем стать добрыми друзьями.

      – Серьезно? – спросил я, пытаясь выразить сомнение.

      – Да, серьезно, – ответил он, когда Эмили пристегнула его поводок. – И ты многому можешь у меня научиться, буйнохвост. Очень многому.

      – Ну конечно, – не поверил я. – Например?

      Он взглянул на Эмили и, понимая, что она не обращает на него внимания, наклонил голову, дернул поводок и вывернулся из ошейника.

      – Например такому, – заявил он, убегая прочь.

      Эмили извинилась перед Адамом и пошла за своим непослушным псом:

      – Фальстаф! Вернись! Фальстаф! – Мы смотрели, как они бегут по парку: Эмили пыталась обмануть Фальстафа, срезав угол между двумя клумбами. Он умудрился перехитрить ее и направился к нам: его язык свисал сбоку, а глаза триумфально сверкали.

      – Э-ге-гей!

      Адам бросил мой поводок, наклонился и схватил спрингера за шкирку.

      – Поймал.

      Эмили вернулась к нам, держа руку на бедре, и улыбнулась Адаму. Улыбка благодарности,