Час кроткой воды. Элеонора Раткевич

не все…

      – Как он нас ругал… говорил, что если бы сразу позвали, так он бы все вылечил. Но мы ведь не думали даже, что так… никто у нас в семье сроду не болел всерьез, вот и в голову не пришло… а получилось, что упустили время. Еще бы немного, и брат бы вовсе не встал.

      Кошка и Талисман вновь переглянулись. Даже и в богатом доме остаться на всю жизнь параличным – судьба, мягко говоря, незавидная. А в крестьянской семье?

      – Все-таки на ноги его врач поставил. А только одно плечо выше другого так и осталось. И горб. И тяжелей ложки ничего поднимать нельзя. Хотя что за разница – так и так правая рука сохнет. И лучше она уже не будет. Поздно мы спохватились.

      Обе женщины молчали. Они были уверены, что история на этом еще не закончена.

      – Ему еще надо лечиться. Чтобы хуже не сделалось. Еще шесть раз. Врач сказал, что лечить он будет сейчас, а деньги можно со временем отдать, частями. Так ведь отдавать-то надо. А потом брату как жить, если все едино он в доме не работник? Родители ведь тоже не молодеют. А кисть – не мотыга, ею и одной рукой можно управиться. Не страшно, что левой – приловчится понемногу. Грамоте выучится, писцом пристроится куда – все заработок. Ну так ученье, оно тоже не задаром.

      – Грамоте выучиться… – задумчиво произнесла Кошка. – Он у тебя хоть немного читать умеет? По-простому хотя бы?

      Светлячок вздохнула.

      – Нисколько, – ответила она. – Ни по-простому, ни по-настоящему. Недосуг было учиться. А теперь надо, и быстро.

      Кан только головой покачала. Нет, в том, что брату этой девочки тоже силы духа не занимать, сомнений быть не может. Не оплакивать свое калечество, а перевернуть всю прежнюю жизнь и на ее руинах выстроить новую… он сумеет. У него хватит воли – как хватает у его сестры. Но, как говорится, из одной решимости дом не построишь, нужны и кирпичи. Мужества у парня наверняка достанет – а денег? Сколько денег возьмет учитель, чтобы натаскать деревенщину, в жизни своей не только не написавшего, но и не прочитавшего ни одного знака?

      – Если врачу в рассрочку отдавать и за ученье платить, меньше семнадцати монет никак не выходит. И то если жить впроголодь.

      – Если надорваться, – поправила Кошка. – Учиться, не разгибаясь, есть не досыта, да еще здоровье слабое… надорвется без пути, и только.

      – Тогда у меня совсем другого выхода нет. Если двадцать монет дадут…

      – Даже и не думай! – отрезала Кошка. – Сгинешь впустую. Талисман, ты что молчишь?

      – Думаю, – ответила Кан. – Можно бы и на другой службе двадцать взять – если в руках есть мастерство какое…

      Мастерство?

      Светлячок поняла, что ее дело вовсе пропащее. Будь она не деревенской девчонкой, а уроженкой столицы, да хоть с какой-никакой выучкой, было бы о чем говорить. А она – никто. Каким ремеслом она может похвалиться? Что она такого умеет, чего не умеют десятки и сотни других? Да – сильная, да – работящая… а дальше-то что? Да таких сильных и работящих кругом – по девять на восьмерку! А уж в столице… в столице таких связками можно наваливать, как солому. А соломе в хоромах делать нечего.