Час кроткой воды. Элеонора Раткевич

Посредница. – Конечно, о столичных модах понятия никакого, но рука точная, глаз верный и вкус есть.

      – Моды – дело наживное, – отрезала Кошка. – Этого добра она живо нахватается. Если захочет, конечно.

      Светлячок затаила дыхание. Разве она может не захотеть?

      – Слушай внимательно, девочка, – веско сказала Кошка. – Меня зовут Син Белая Кошка, и я старшая над служанками в доме Государева наставника Тайэ.

      Светлячок еще не знала, кто из себя Государев Наставник, но ясно же, что большой человек. Неужели…

      – Я имею право нанять тебя по своей воле. Пойдешь в дом ученицей швеи и вышивальщицы. Двадцать шесть монет в месяц. Выучишься – тридцать.

      У Светлячка кровь от лица отхлынула и ноги враз ослабели, словно она внезапно очутилась на краю обрыва. Тридцать монет в месяц. Да она и мечтать не смела о таком богатстве!

      Кошка смотрела на нее очень внимательно.

      – А если челядинкой пойдешь, то сорок, – добавила она, помолчав. – Договор сроком на три года. И жалование за год дополнительно сразу на руки.

      Не всякому стоит делать такое предложение – иной раз в ответ можно и схлопотать, причем отнюдь не пряников. Даже в отчаянном положении не любой согласится. Хотя и плата челядинцам идет больше, чем обычным слугам.

      Когда-то челядью были только рабы. Но рабство отменили королевским указом лет уже полтораста с лишним. Теперь челядинцами были так называемые ятоу – зависимые. Нет, не рабы – но все же…

      Зависимые не имели права владеть имуществом. Никаким. Даже их жалование до истечения срока договора лежало на сохранении у владельца либо передавалось родне ятоу.

      Зависимые не имели права заключать сделки.

      Зависимые не имели права расторгать договор, как обычные слуги.

      Зависимые не имели права вступать в брак без дозволения хозяина.

      А главное – зависимые не имели право на фамилию. Даже изгнанные из своего рода и не принятые в другой могли взять в храме временную фамилию. Но не ятоу. А значит, на время действия договора они были полностью лишены магической защиты. Ни духи рода, ни храмовые обереги не прикрывали их от беды.

      Обычно на предложение продать себя в челядинцы люди отвечали отказом, не колеблясь.

      Светлячок тоже не колебалась.

      Нельзя владеть имуществом? А какое имущество ей нужно? Сыта, одета, крыша над головой есть – чего ей еще желать?

      Нельзя заключать сделки? Так она и не собирается.

      Нельзя самой расторгнуть договор? А зачем? Конечно, есть такие дома, что там три года за тридцать покажутся – но не стала бы Посредница Кан ее в подобный дом отпускать… и Кошка уж точно не такая!

      Нельзя замуж? Ну и пускай. Нет у нее никого на примете. И не до женихов ей.

      Нельзя носить фамилию? Защиту потерять? А кто защитил ее семью, когда то дерево свалилось? Кто защитил ее брата? Какие боги и духи? Где они были – спали, в кости играли, вино пили? Ну, вот пусть и дальше гуляют, где гуляли. А она и без них обойдется. Даже