Привокзальный мальчик. Нао Хольм

остановил его. Глаза Спэка при этом скользнули по рукописи в руках Ростиха.

      – Ничего нового для Гардарики в этом сезоне не предвидится. А РК лучше бы позаботились о своих кораблях на четвертом маршруте. Вещевоз не дремлет, а вам партию жемчуга перевозить. Мое почтение … – прочел Олаф вместе со Спеком в унисон. Господин Лурье, от такого ответа побагровел.

      Тут встрепенулась Лида:

      – Чайка, погоди… – воскликнула она, и опять странно покачнулась. – Ты не можешь просто уйти, эти люди нуждаются в нашей помощи!

      Ростих в недоумении уставился на Лиду, а Олаф даже раскрыл рот. Нужно обладать не дюжей смелостью или очень скудным умом, чтобы приказывать Клобуку!

      Снова тягостная пауза. Между тем, напряжение нарастало. Олаф чувствовал это каждым своим нервом. И следующие слова Лиды, снова удивили его:

      – Простите, а если я сейчас выпью таблетки – это будет уместно?

      – Д-да, – запнулся Олаф, – конечно, не стесняйся.

      – Тогда могу я попросить стакан воды?

      – Кхем, – Олаф подозвал следователя, который превратился в одно сплошное ухо, – велите подать воды.

      – Что? – протянул тот разочарованно.

      – Воды! Что вам не ясно?!

      – Да, всё ясно.

      Воду подали в мгновенье ока. А пока Лида откупоривала стеклянный пузырек и принимала таблетки, Лурье не сводил с нее колючих глаз. Неожиданная пауза в допросе видимо была ему не по нраву. Он облизнул шрам на губе, наклонился к Ростиху и тихо отдал тайную команду. Ростих неприятно скривился, но кивнул.

      «Д-а-а, вот РК и надоело делать хорошую мину при плохой игре…» – отметил про себя Олаф.

      Лида тоже заметила эту перемену в окружающих. А Ростих, поставив точку, неестественно замер, уставившись на только что написанный текст. И застрочил по листку со страшной скоростью, будто в нем открылось второе дыхание:

      – То есть, ты хочешь сказать, что можно задавать любые вопросы? – обрадовался Ростих, обращаясь к бесплотному Клобуку.

      Лида вдруг замерла, а воздух вокруг стал не то чтобы холодным, просто неприятным и по спине Олафа скатилась капелька пота. Навалилось чувство ужасной тесноты и духоты. Ростих же строчил, как заведенный. Олаф наклонился к нему через стол и посмотрел в листок:

      «Нет. Это значит, что теперь вопросы вам буду задавать я. Зачем Патестатум послал, старожил обыскивать склады Владивостока? Упс-с-с, кажется, уважаемый господин Спэк не предупреждал о своих планах Родовой Круг. Это раз! А второе, что меня повеселило, так это лицо Лурье, когда его насмерть перепугали уличные дворняги… Другой вопрос, что делал на пиратской Скупке Владивостока такой уважаемый господин, как Жак Лурье? Кажется, сторожилы Патестатума не в курсе ваших тайных дел, Жак?»

      Ростих молчал, не зная, как себя повести. Он обернулся, ища поддержку у чинных господ, и замялся. Олаф понял: только что Клобук раскрыл козыри враждующих сторон. И лучше бы этим козырям и дальше оставаться в рукавах.

      «Это